Белая тетрадь
Шрифт:
— О терпимости или о погоде?
— Ни то, ни другое, — расплылся юный некромант в профессионально зловещей улыбке. — Это насчет твоего обучения в Академии. Видишь ли, я там на очень хорошем счету…
— Намекаешь на то, чтобы я не опозорилась на экзаменах и не уронила твою честь?
— И на это тоже. Но вообще-то я хотел предложить помощь.
— Ты? — удивленно протянула я. — Ты же в алхимии — полный ноль. Без обид.
— Полный и круглый, — согласился брат. — И даже Дэриэлл не смог это исправить. Все дело в том, — он спрыгнул со стола и уселся рядышком со мной на жалобно скрипнувший чемодан, — что мы с тобой вряд ли увидимся до
— Ну да, — скисла я. — Значит, до отъезда не увидимся. Я раньше середины сентября не вернусь.
Хэл уныло вздохнул.
— Так уж получается. А, насчет помощи. Как я уже говорил, я в Академии на очень хорошем счету. И декан Мэйсон меня очень ценит. Я с ним поговорю, и он поможет тебе с экзаменами и с обустройством в Академии.
Я просияла.
— Спасибо, Хэл. Постой, — вдруг сообразила я. — Декан Мэйсон — это твой декан? Тот самый профессор Мэйсон, который преподает у вас…
— Боевую некромантию, — закончил Хелкар.
— И как он мне поможет с целительством? — растерялась я.
— Найта! — Хэл звонко щелкнул меня по лбу. Я ойкнула — сил братишка не пожалел. — Ты дура, что ли? Я же сказал, что он декан. А значит, знает и других деканов. В том числе и с кафедры исцеления.
— Хэл, ты чудо! — я порывисто обняла брата, от полноты чувств чмокнув его в макушку. Хелкар демонстративно скривился.
— Потом поблагодаришь, я еще ничего не сделал… А вообще… удачи тебе на экзаменах!
— Спасибо! — улыбнулась я.
Когда Хелкар закрыл за собой дверь, меня охватило странное волнительное нетерпение. Я дважды обошла комнату, поправляя занавески и покрывала и механически переставляя безделушки на полках, потом сняла с полки учебник, пролистала, бессмысленным взором окидывая строчки — и поставила обратно. Было такое ощущение, словно меня наполнили каким-то легким газом — еще чуть-чуть и взлечу под потолок, как шарик. «Надо распланировать завтрашний день, чтобы ничего не забыть перед поездкой», — подумала я и, с трудом уняв беспокойство, села за стол и выдвинула ящик. Там, среди старых конспектов, старых дневников и альбомов для рисования, аккуратной стопочкой были сложены общие тетради — те, что мы уже успели закупить для школы на следующий год. А теперь они оказались ненужными…
С чувством полной растерянности я вытащила наугад одну из них, в жесткой белой обложке, и открыла на первой странице, раздумывая, что же написать в планах. Не забыть загранпаспорт? Мама напомнит… Билеты? Они у Этны… Я задумчиво черкала ручкой по чистому листу и опомнилась только тогда, когда обнаружила, что машинально вывела в ровных светло-голубых клеточках слова:
1. Найти противоядие для Ксиля.
2. Вылечить Ксиля.
3. Съездить Ксилю по роже…
А дальше было намалевано что-то уж совсем непонятное, но с большими аллийскими глазищами и с длинной косой. Я улыбнулась — Дэриэллу такая забавная картинка бы понравилась. И, думаю, он непременно похвалил бы меня за такой немудреный план — ведь это значило, что начало моему исследованию уже было положено.
Пусть еще только здесь, в простой белой тетради на девяносто шесть листов.
Главное — первый шаг…
Остаток дня пролетел быстро. Перед сном я решила немного прогуляться
Старая, выщербленная дорога от вокзала.
Шесть лет я каждое воскресенье ходила по ней, спеша на электричку в Золотую, на курсы по химии. Асфальт почти стерся, обнажая щебенку. Люки выступали на добрую ладонь от поверхности. Кое-где сквозь трещины в покрытии проросла трава, сейчас по-осеннему пожухлая. От жары, наверное.
Шиповник вдоль дороги.
Весной, когда колючие кусты расцветали, на всей улице стоял легкий медовый аромат. Над розовыми лепестками весь день кружили пчелы, и жители окрестных домов не рисковали до заката открывать окна, дабы зловредные насекомые по ошибке не залетели в их квартиры. Шиповник посадили лет тридцать тому назад. Когда-то это было подобие декоративной изгороди, но за долгое время кусты разрослись, и теперь в густых зарослях с трудом угадывались очертания вытянутых прямоугольников. Но я точно знала, что в середине ветки образуют подобие крыши. В этом колючем домике мы с подругами в детстве часто играли. Это было наше тайное убежище. Оно и сейчас казалось мне самым надежным в мире.
Улица…
Она прилегала к «темным» кварталам, и по иронии судьбы на ней горело всего два фонаря — в начале и в конце. Остальные уже много лет были просто железными столбами с отвалившимися или разбитыми лампами. Удивительно, как они до сих пор не проржавели. У одного из фонарей был оплавленный бок — моя работа.
А дальше…
Если пробежать по этой улице вниз, не переломав себе при этом ноги, то можно оказаться в городском парке. Вообще-то это был почти настоящий лес. По крайней мере, деревьям здесь лет по сто, не меньше, да и росли они, как вздумается. О дорогах и речи не шло — несколько хорошо натоптанных тропинок, и все. Чуть дальше городской парк сливался с загородным лесом и становится поистине непроходимым.
Еще недавно в этом лесу обитало чудовище — еловый т'лар. Видно, кто-то из магов серьезно обидел настоящего хозяина леса, вот он после смерти и решил отомстить. Сейчас от логова т'лара не осталось и следа. Инквизиция, несмотря на все ее недостатки, прекрасно работает с нежитью. На вид здесь все в порядке. Тонких псевдошишек не видно. Да и кратер от взрыва успел зарасти травой.
Жизнь не стоит на месте.
Я ненадолго задержалась у воронки, а потом направилась в глубь леса, на полузаросшую поляну. Туда сложно было добраться, если заранее не знать дороги. Меня вело чутье… и память. Сколько раз я проходила этот маршрут в своих кошмарах!
А вот на поляне почти ничего не изменилось. Бетонные блоки все так же образовывали подобие алтаря. С тех пор несколько раз шли дожди, и уголь почти смылся, но и сейчас на шершавой поверхности можно было разглядеть черные письмена.
Да уж. Я невольно поежилась, проводя рукой по холодному бетону. Почему-то в дневном свете размытые угольные линии выглядели особенно зловеще. Или в прошлый раз я была занята другими мыслями?
Может быть…
Домой я вернулась с удовольствием. В ногах чувствовалась приятная усталость. Я даже слегка проголодалась. Ну и хорошо, на сытый желудок спать вредно. А мне нужно было хорошенько выспаться — завтра меня ожидал ночной перелет, и тогда отдохнуть вряд ли бы удалось.