Белая тетрадь
Шрифт:
— Тише, разбудишь других… Я должен, малыш.
Я чувствовала, что вот-вот снова расплачусь.
— Я заходил попрощаться, — виновато сказал он. — Боюсь, что нашему знакомству пришел конец, как и этому приключению.
Он осторожно выпутался из моих объятий и запрыгнул на подоконник. Темный силуэт четко выделялся на фоне
— Прощай, малыш…
Наверно, мне тоже следовало сказать «прощай». Но я не могла. Что-то стояло в горле, не пуская слова.
Ты вернешься?
Он обернулся в последний раз.
— Я не знаю, малыш. Прости меня.
— Максимилиан!
Он просто исчез, растворился в предутренних сумерках. От моего вопля мама проснулась, и теперь в дверь отчаянно колотили, требуя поднять щеколду.
Я не слушала их. Я просто стояла и смотрела, как светлеет небо.
Конец ночи. Начало дня.
Я вернусь. Обещаю.
Я клянусь Ненаписанными стихами Что вернусь И останусь навек с тобой, Что проснусь Под бездонными небесами, Сброшу груз Вниз, в гремучий морской прибой. Этот мир Слаще самой кровавой сказки, Сердцу мил, ДаЭпилог
Страшная тяжесть давит на плечи, не давая вдохнуть, даже сдвинуться с места. Тяжесть знания…тяжесть выбора.
Мудрые, золотые глаза светятся звериной тоской. Почему именно я, я недостойна, я…
Нельзя. Нельзя молчать больше, слишком больно. Слова вырываются наружу, горячие, тяжелые слова. И безмолвно внимает им ее задумчивый двойник в зеркале.
Рука Бездны, потянувшись за светочем, пробудила Силу, величайшую и забытую. Сила, позабывшая сердце, тьмой отчаяния погубит мир. Сила, потерявшая сердце, светом воздаяния погубит мир. Сила, обретшая сердце, встанет на пути Бездны.
Осколки разбитого зеркала радужно переливаются у ее ног. От земли к небу несет свои воды хрустальная река, неподвижная поверхность отражает торжествующий взгляд цвета темного золота.
Свои развилки и свои мертвецы. И выбор — всегда. Только так!
…или он сам князь. Но зачем пугать дочку? Еще спать перестанет…