Белая ворона в академии Аусвер
Шрифт:
Я пожала плечами. Вытягивать из соседок каждое слово клещами я не буду. Сама узнаю всё, что нужно. К тому же завтра у меня первый учебный день, и вправду, хорошо бы выспаться.
— Это на тебя сегодня Жанчик взъелась? — прошептали с соседней кровати, и я обернулась к рыженькой.
— Жанчик? — спросила я шёпотом, натягивая простыню до подбородка и натягивая пижамные штанишки.
— Жанна, Жас, Жасмин, — пояснила Ветла и тихонько хихикнула — По-преториански типа. Ну, на стиле… Ещё недавно представлялась Жанеттой, а
— Нормальная, ага, — пробормотала я немного уязвлённо. — А Обледенением в меня хотела шарахнуть, потому что нервы сдали…
— Это потом что с тобой Сенека любезничал, — снова хихикнула Ветла и другие девчонки недовольно зацыкали. — Она давно по нему сохнет, — еле слышно пояснила рыженькая. — И не только она. Он вон какой… Красивый.
— А как же этот… ну, такой… с третьего курса. Жасмин с ним это… шепталась, — изумилась я.
Рыженькая подмигнула.
— Это Аусвер, детка, — шепнула она. — Здесь всё наоборот. Ничего, привыкнешь. Спи!
Я благодарно (хоть и не поняла ни слова) улыбнулась и кивнула. Спать и в самом деле хотелось.
Сон оказался глубоким, но очень уж беспокойным.
Сперва чёрное, как сама тьма, пространство гудело и двигалось. Я барахталась в нём, как в гигантской чернильнице. Потом в этой тьме, как звёзды на ночном небосводе стали проступать непонятные символы, значки, цифры… Они текли, переливались, складывались в узоры, как гигантский калейдоскоп. Голова кружилась всё сильнее и сильнее. Сквозь сон я ощущала, как чья-то заботливая рука укутывает меня одеялом, подкладывает подушку под голову, слышала голоса…
— Бедненькая… мечется… Наверное, Юджин ей рассказал. Нелегко узнать такое.
— Почему Юджин? И ты так говоришь, как будто нам легко! Мы все в одной лодке вообще-то!
— Так они сегодня вместе на практику ходили. Вернулись с очень симпатичным призраком. Добрее надо быть, Ари…
— Вот ты добрая — и сиди с ней, мух отгоняй! А если она в меня ещё раз подушкой швырнёт…
Голоса отдалились, а разноцветное пространство съёжилось, собралось в одной точке и превратилось в книгу. Толстую, в добротном кожаном переплёте с золотым тиснением.
Она висела в пространстве, и кроме этой книги, исходящей мерцающим сиянием ничего не было.
Я бросилась к ней со всех ног, показалось, что в ней скрыто что-то очень важное! Но, как это бывает во сне, не сдвинулась с места. Я старалась бежать всё быстрее и быстрее, но лишь отдалялась от заветной цели.
А когда силы совсем меня оставили, заиграла забавная мелодия — так в Аусвер, оказывается, будят студентов к новому учебному дню.
— Ты идёшь? — крикнула Ветла, оглядываясь. — Мистрис Пейдж нам за опоздание мозг ложкой съест, так и знай!
— Бегу! — крикнула я. —
Вредная статуя демонстративно сложила руки на груди и отвернулась, делая вид, что не замечает меня.
— Вот, — извлекла я из мантии свёрток, перевязанный розовой лентой и потянула за атласный конец.
— Что это ещё такое? — не смогла сдержать любопытства статуя.
— Зеркало, — протянула я ей зеркальце на длинной ручке.
Спасибо авансу в счёт стипендии! Почти весь вывалила!
— М-мне? — заикнулась мраморная дева.
— Ага, — кивнула я. — Ты очень красивая. Я подумала, тебе скучно, и вот…
Статуя выхватила зеркало из моих рук и всмотрелась в него с такой жадностью, что тот кот на сметану.
— Нос крупноват, — бормотала она. — И губы слишком тонкие, сейчас в моде другие… М-да… Конечно, не сказать, что я каноническая красавица, но ведь что-то во мне всё же есть, правда ведь?
— Правда, — совершенно искренне подтвердила я.
Мраморная дева вздрогнула, словно успела позабыть о моём присутствии. С видимым усилием оторвавшись от зеркала, она тихо сказала:
— Мне ещё никто ничего не дарил… Вообще. Никогда. Спасибо, так ведь у вас, у людей говорят?
— Рада, что угодила, — кивнула я. Вот если и были сомнения по поводу шести пьясов (с ума сойти, в дистрикте на эту сумму можно месяц безбедно жить!), то сейчас их как ни бывало. — Мир?
— Мир, — усмехнулась статуя. Улыбка у неё оказалась обалденной!
— Заняться тебе нечем, — нарочито проворчала Ветла, косясь на довольную статую. — Пошли уже.
— Отличного вам настроения, девочки, — прозвучало нам вслед.
Первый учебный день… Что я могу о нём сказать? Сложнее всего было, наверное, «держать варежку захлопнутой». И, пожалуй, только это мне и удалось. Остальное… Да на меня, кажется тонну информации вывалили! Как только не размазало по парте… И отдохнуть некогда — нужно кивать с умным видом, записывать, повторять вслух разные зубодробительные заклинания (спасибо не пожелавшему назваться магу, часть из тех, что сегодня узнала по дороге освоила), складывать пальцы в сложные пассы, а потом дуть на них, бегать от аудитории к аудитории, на обед, опять же, бежать, а потом опять на учёбу…
Когда маленький и лысый препод в очках с толстыми магическими линзами объявил конец занятий, я расцеловать его была готова, а все остальные, наоборот, заметно поникли.
Оказывается, после каждого учебного дня нужно отметиться насчёт «пройденной и усвоенной» программы в той самой сегрегационной пагоде во внутреннем дворе. Где я Распределение проходила.
Ну, где-то там «отметиться» — это ж не учиться, подумаешь, в очереди подождать…
Во внутреннем дворе Аусвер снова стояла непогода, а радуга над той самой сегрегационной пагодой сияла так, что смотреть больно.