Белая женщина
Шрифт:
— Имеющий уши да их развесит! — бросила мне в лицо дерзновенная секретарша Бориса Эйдлина, — ты опять пристаешь ко мне с утра со своими глупостями, а мне пора на работу.
— Позвони начальству и скажи, что я тебя отправил на сексуальное спецзадание, — потребовал я, — иль я не главарь русской мафии?
— Не позвоню, — ответила жестковыйная Оксана Бен Ханаан, — Эйдлин отпустит, но опять начнет приставать с вопросами типа: «Скажите милочка, где, с кем и как вы провели вчерашнюю ночь?» и «Как вы себя после этого чувствуете?»
— А ты ему скажи, что обнаружила коровью лепешку, в которую не ступала нога человека, и теперь тебе нужно
— Не буду я ему звонить, — продолжала упорствовать жестковыйная Инбар Белобородько, — недавно он, во время производственного совещания, посмотрел на меня со значением и громко сказал: «Знойная женщина — мечта отморозка!»
— Руководителя кондитерского дома «Южная вишня» убьет расстегнутая молния, — твердо пообещал я, — Он видимо не понимает, как выглядит медбрат психиатрической больницы в гневе. Признаться, эта новость меня больно уколола. Не ждал я такого от старика-кондитера.
— Просто Эйдлин перестал доверять газете «Голая Правда Украины», — хлопая ресницами, сообщила мне Оксанка. — Недавно он прочитал там фразу «Сурки в шоколаде». Потом ему объяснили, что это не новое слово в производстве сладостей, а ошибка корректора, но на душе кондитера остался горький осадок. А, кроме того, в связи с очередным терактом в Москве, израильская армия машинально нанесла удар по Газе. В знак протеста Великий Вождь и Учительница призвала подлинных сторонников мирного процесса два дня оставаться без сладкого. Руководитель кондитерского дома «Южная Вишня» опасается снижения объема продаж.
— Пусть Эйдлин вступит в общественную организация «Фонд Дня палестинской победы», которую возглавляет Мирьям Абуркаек, — предложил я, — после того, как Абуркаек прославилась своей книгой «Monologue of a vagina» (Монологи влагалища), она организовала фонд, и ведет борьбу с сексуальным насилием, направленным против трудящихся женщин Востока. В своей книге она горячо пропагандирует концепцию непротивления злу насилию и призывает своих читателей отдаться борьбе без остатка. В «Монологах влагалища», в частности, описывается очень поучительная история о знаменитом насильнике.
Однажды знаменитый насильник явился с повинной в Офакимское отделении полиции, но затем передумал и изнасиловал зашедшую туда уточнить судьбу своего пропавшего чемодана Бух-Поволжскую. Но закончилась эта так драматически начавшаяся история на удивление счастливо. Варвара Исааковна была далека от того, чтобы ответить злом на насилие, и в настоящее время знаменитый насильник преподает в религиозной школе для девочек «Путь к Сиону», а талант несравненной Варвары Исааковны пышно расцвел в фильмах киностудии Антисар.
Внятного ответа на свои меткие замечания я не получил и поэтому решил сменить тему.
— Скажи мне, о красивейшая из Оксан, если бы тебе пришлось выйти замуж за танцора, какого бы ты выбрала: хорошего или плохого?
— Нет ничего милее еврейского бунта, осмысленного и гуманного, — наконец отозвалась
Вдохновленный появлением заинтересованной и красивой слушательницы я продолжил:
— Суждения иногда кажутся внутренне логичными, хотя и основываются на полном игнорировании действительности. К примеру, это концепция «Территории в обмен на миф». Стратегическая глубина, всегда зиявшая в решениях израильских верхов, часто открывает в ближневосточном тупике новые безрадостные перспективы. Но не все так безнадежно. Жизнь изредка дарит израильскому руководству мудрые решения, способные поразить даже хорошо защищенные цели. К таким редким праздникам души можно отнести недавний авианалет на Сирию. Неожиданно дав в ухо надменному соседу, Израиль предупредил его о том, что это было только предупреждение.
— Скажи, о главарь русской мафии, а ты мог просто сказать мне комплимент? — спросила меня вечно чем-то недовольная Бен Ханаан.
— На одном дыхании, — отозвался я, — Милая, о как бы я хотел раздвинуть твои ноги.
Наверное, комплимент ей не понравился. Она холодно сказала мне: «Шел под красной шапочкой командир. Пока», и ушла, не целуя повелителя, на работу.
— В среде работниц кондитерского дома «Южная Вишня» отмечается опасный рост неприступности, — молнией пронеслось в моем мозгу, — необходимо обратить внимание Эйдлина на усиление воспитательной работы с молодыми сотрудницами. Коллектив нельзя распускать. Так мы черт его знает до чего можем докатиться. Свершилось. Патриарх палестинского эротического кино Вячеслав Борисович Борщевский получил заказ на создание фильма воспевающего глубоко народный образ пламенного борца за неотъемлемые права сексуальных меньшинств и арабского народа Палестины шейха Мустафы. В связи с этим обстоятельством их нефтеналивное величество траты денег практически не ощутил, но Великий Вождь и Учительница отнеслась к этой прогрессивной политической акции в борьбе за мир уже со всей серьезностью. А весь коллектив киностудии Антисар, при мысли о таких деньгах, пришел в по житейски понятное возбуждение.
Миссия написания сценария выпала на автора поэмы «Поц» младшего медбрата Офакимской психиатрической больницы Яна Каца. Свой сценарий маститый литератор создавал с упором на народность. Начинался он следующим образом:
Шейх Мустафа, усталый как черт, еле добрел домой с полевых работ. Скинув в прихожей сапоги, покрытые глиной непосильного труда, он отер со лба пыль, выпил кувшин молока, покушал прохладных котлет, покормил в аквариуме рыб, полил комнатные растения и совсем было собрался взяться за гармонь. Но тут вдруг решил выйти на двор, прогуляться с любимым ишаком. С тех пор его больше никто не видел. Ни красавица-жена, с глазами печальными, как хевронские оливы (От этого поворота сюжета Варвара Исааковна пришла в восхищение). Ни закадычные друзья, с какими в молодые годы свои пас он за околицею коз. Ни другие близкие люди. Что тут было делать? Кинулись его искать. Первым делом бросились в библиотеку. Там шейха никто не видел вообще. Смотрели и под диваном, и в шкафу. Спрашивали у завсегдатаев кафе с романтическим названием «Первая жена». Отписали даже двоюродному дяде-проходимцу в бедуинский город Рахат, где, как давно подозревали, у пропавшего как-то случился тайный роман с ишаком, жившим на соседнем дворе. Но нигде и никак не находился пропавший человек по имени шейх Мустафа.