Белая женщина
Шрифт:
То ли потому, что все сидели за столом, то ли по какой-то другой причине, но младший медбрат Кац легкомысленно посоветовал видному израильскому ученому после окончания сеанса гипноза покакать у доктора Лапши в кабинете. Пускай даже за дополнительную плату. Шапиро день Педро ответил, что при его статусе в обществе это может быть неправильно понято. Но сама идея запала ему в душу. По договоренности с доктором Лапшой сеансы психотерапии проходили в одиннадцать утра тринадцатого числа каждого месяца в кабинете заведующего отделением судебно-психиатрической экспертизы. Антонио в течение целого месяца бился над решением этой проблемы, и за день до визита план действий был продуман и согласован во всех деталях.
Но, всё равно, в последнюю ночь перед психотерапией
Одуряющая жара и кондиционер, мощностью в три с половиной лошадиных силы, сделали своё дело, превратив в течение двух дней накаканное в зловонные газы и под давлением втянув эти газы в кабинет доктора Лапши. То, что в процессе прохождения через кондиционер эти газы были охлаждены, радикально ничего не меняло не в букете не в интенсивности запаха.
В течение последующего месяца Антонио дель Педро не терял времени даром. Большой ученый не хотел останавливаться на достигнутом. Он проконсультировался у ведущего диетолога больницы Ворона. Диетолог был человеком творческим и работоспособным. Он провел литературный поиск и, на уровне личных контактов с руководителями ведущих исследовательских групп, работающих над данной проблематикой, выяснил ряд важных деталей. После анализа современного состояния проблемы главный диетолог пришёл к однозначному выводу, что «the most fetid chair should be at the person eating dried fruits on a background of reception of laxative means of the osmotic mechanism of actions which by the chemical nature are polysaccharide» (наиболее зловонный стул должен быть у человека, питающегося сухофруктами на фоне приёма слабительных средств осмотического механизма действий, которые по своей химической природе являются полисахаридами).
Антонио дель Педро с энтузиазмом принялся за дело. Вениамином Леваевым были приготовлены замечательные сушеные лысые персики. Перед визитом к доктору Лапше Антонио выпил тридцать миллилитров раствора лактолозы (промышленное название — GERELAX).
За день до этого, по совету главного диетолога, он питался сушеными лысыми персиками и черными финиками, специально привезенными из кибуца под Иерихоном. Эффект был потрясающий. На следующий день после сеанса психотерапии в кабинет доктора Лапши уже водили экскурсии в противогазах. Еще через день эксперты какой-то работающей на оборону лаборатории взяли пробы воздуха, и в результате этого кабинет доктора Лапши засекретили. Но и после этого пытливые ученые не прекращали своих поисков. Результатом этих исследований была элегантная концепция, которая заинтересовала крупную фармацевтическую фирму «Mopson and Popson». Специалисты фирмы провели перспективный анализ рынка и пришли к выводу, что имеет смысл профинансировать претворение теоретической разработки в практическое воплощение.
Суть идеи была проста и гениальна. Предполагалось в полисахаридную цепь внедрить радикал — NH3. На поздних этапах формирования стула предполагалось, что пойдет бурный процесс разрушения связи радикала — NH3 с полисахаридом и обильное выделение пузырьков газа с формулой NH 4. Этот газ, известный под названием ammonia (аммиак), обладает мощным запахом с выразительной палитрой. Аммиак как ключевой компонент стула — это несомненный успех. К сожалению, от начала практической разработки и до клинического применения лекарственного препарата проходит обычно не менее 4–5 лет. Поэтому Антонио дель Шапиро еще долго придется пользоваться сухофруктами.
Глава четвёртая
С гордо поднятым поцем
Старший
Каждый год пламенный сионист из сумасшедшего дома совершал молодецкие набеги на новые регионы своей бывшей родины. В этом году в планы старшего медбрата входило посещение таких традиционных центров проживания советских евреев, как Сыктывкар, Кустанай и Оренбург. Считалось, что именно в этих регионах в различных лечебных учреждениях притаилось еще много еврейских медбратьев и медсестер, а также членов их семей, укрывающихся от репатриации на историческую родину в государство Израиль и таким образом упускающих дивную возможность провести отпуск в Париже.
Самое удивительное, что и в вышеупомянутых населенных пунктах собирались огромные массы людей, в основном русоволосые молодые женщины, которые, с разной степенью уверенности, утверждали, что в них гармонично сочетаются качества блистательных медсестер с принадлежностью к славному братству евреев и членов их семей. Некоторые даже приводили с собой бабушек своих мужей. Бабушки, глядя на старшего медбрата, начинали плакать и интересовались, не работал ли дедушка старшего медбрата перед эвакуацией в потребительской кооперации и, если вышеупомянутый дедушка ещё жив, можно ли ему передать привет от Доры Блюм и обязательно сказать ему, что тот самый стог сена она всё ещё вспоминает долгими тёмными ночами лежа на спине на жестком матрасе.
Причем если старший медбрат к таким рассказам привык и беседовал с бабушками о чем-то проникновенном, не отвечая конкретно ни на один поставленный вопрос, то миловидная русоволосая женщина, приведшая Дору Блюм в качестве живого доказательства своих неотъемлемых прав на репатриацию на историческую родину в государство Израиль, выглядела потрясенной. О том, что бабушка мужа по национальности еврейка, она узнала ещё в первые годы замужества, но то, что эту бабушку зовут не Дарья Федоровна Болюмова, было для неё большим сюрпризом. Хотя, если быть до конца откровенной, то сомнения в том, что Дарья Болюмова действительно башкирка, появились у неё ещё при первой встрече. Но внук Доры Блюм настолько запудрил ей мозги, что потом она к этой теме не возвращалась. И вот теперь башкирка Болюмова на смеси русского и нерусского языков рассказывала со слезами на глазах, как ещё до приезда в Кустанай во время войны, какой-то ужасно похожий на посланца еврейского агентства работник потребительской кооперации трахал её в стогу сена.
Миловидная русоволосая женщина только на втором курсе медучилища на занятиях по гинекологии узнала, что еврей — это не бранное слово, которое культурная и порядочная девушка вообще не должна употреблять в своей речи, а такая обидная национальность. Но то, что представители этой национальности тайно, а теперь и в открытую, изъясняются на нерусском языке, её неприятно удивило. Но даже с этим она была готова примириться. Леночке еще нет и десяти лет, а у неё уже стоит диагноз «хроническая пневмония». После очередной зимы в сырой и плохо отапливаемой квартире её состояние вновь ухудшится. А в Израиле, наверное, хорошая медицина, а главное, жаркий и сухой климат. Миловидная русоволосая женщина была грамотная медсестра и читала много книг по специальности вообще и те, где говорилось о болезнях легких, в частности.