Белее снега, слаще сахара...
Шрифт:
– А… - я потеряла дар речи, промедлив секунду, но драгоценное время было упущено – в комнату со скоростью метели влетела госпожа Диблюмен, и король сразу отпустил мои руки.
Я и сама перепугалась до дрожи. А что если баронесса тут же превратит короля в орех?! Кто помешает ведьме?..
– Что происходит? – резко спросила она.
– Ничего, - ответил король и нахмурился. – Просто решил поговорить с вашей дочерью.
– Зачем? – напористо поинтересовалась баронесса.
– Уже поговорил, - криво усмехнулся король и посмотрел на
– Благодарю, я подумаю, - ответила я, полумертвая от страха и безнадежности. – А теперь уходите.
Король кивнул мне, коротко поклонился баронессе и вышел.
– Что ему было нужно? – прошипела баронесса, запирая за ним дверь.
– Ничего, - ответила я.
– Лгунья! – раздалось вдруг от стены, и из сундука, стоявшего возле ширмы, вылезла Клерхен – лохматая, красная и злая. – Она чуть не выдала нас, мамочка! Запустила сюда Иоганнеса, а потом передвинула ширму! Думала, я прячусь там! Но я не дура! – она смотрела на меня с ненавистью, поджимая губы точно так же, как мать.
- Совсем нет… - начала оправдываться я.
– Совсем да! – крикнула Клерхен мне в лицо, но мать сделала ей знак говорить потише. – Вы не представляете, мама, он пришел просить, чтобы она не разгадывала третью загадку! Он, видите ли, любит другую!
Лицо баронессы осталось непроницаемым, но она в волнении переплела пальцы.
– Значит, вторая загадка разгадана, - пробормотала она.
– Разгадана, а что из этого? – топнула Клерхен. – Он любит другую!
– Совсем не важно, - ответила баронесса и отвесила мне легкую пощечину.
Удар был совсем не больным – только обидным, но я машинально схватилась за щеку и увидела, что рука моя опять стала смуглой. Я снова стала Мейери. Прежней Мейери из лавки, правда, в шелковом голубом платье.
– Пусть любит, кого хочет, - говорила тем временем баронесса дочери. – Главное, чтобы женился на тебе.
– Мама!.. – произнесла Клерхен звенящим голосом, чуть не плача, и я посмотрела на нее с удивлением.
Так странно было наблюдать у ведьмы человеческие чувства… Это как если бы летучая мышь решила дать милостыню по доброте душевной.
Но мать смотрела на нее без сочувствия. На холодном лице баронессы промелькнуло что-то вроде досады, а потом она вздохнула и сказала:
– Только не плачь, от этого цвет лица портится. Успокойся немедленно.
Клерхен достала крохотный кружевной платочек и промокнула глаза. Баронесса поморщилась и почти грубо сказала ей:
– Не реви! Как не стыдно… при этой!.. – она взглянула на меня и мотнула головой: - Убирайся, чтобы я до завтра тебя не видела.
– Мама! – взвизгнула Клерхен.
Но баронесса уже передумала и окликнула меня, когда я бросилась к порогу:
– Стой! Ни с места.
Я замерла и медленно повернулась.
– Останешься здесь до завтра, - велела госпожа Диблюмен. – Чтобы за порог – ни ногой.
– Не могу, - сказала я тихо. – Завтра я должна представить
Мать и дочь обменялись такими взглядами, что я похолодела от дурных предчувствий.
– Или вы решили не исполнять того, что обещали? – спросила я, стараясь говорить твердо. – Решили избавиться от нас с мастером? Что ж, избавляйтесь. Но разгадывать третью загадку я не стану.
– Замолчи, мерзавка! – Клерхен притопнула ножкой. – Мама, не позволяйте ей диктовать нам условия!
Но я заметила, что баронесса заколебалась.
– Если вы все равно меня убьете, - сказала я, небрежно передернув плечами, - то давайте сейчас. Зачем мучиться? А так я хоть доброе дело сделаю – избавлю его величество от ведьмы-жены и ведьмы-тещи.
– Я ей сейчас точно пощечин надаю, - заявила Клерхен, но мать удержала ее.
– Мы тебя не обманываем, - госпожа Диблюмен смерила меня высокомерным взглядом. – Это ты нас обманула. Тебе было сказано ни с кем не говорить. А ты разболталась с королем. Я подумаю, что сделать с тобой. Пока побудешь здесь. Не забудь снять платье. Оно не твоё. Идем, - она взяла Клерхен за руку. – Ее высочество сказала нам вернуться.
Они вышли из комнаты, и я услышала, как повернулся ключ в замке.
Силы оставили меня, и я села на пол прямо в голубом шелковом наряде.
Чертовы ведьмы!..
Как же им противостоять?
«Я люблю другую... Умоляю, не отгадывайте загадку», - словно наяву услышала я голос Иоганнеса и разозлилась.
Король, который мнил себя таким умным, не заметил, как у него под носом происходит захват трона!..
Надо ли нашей стране такого монарха?
Пусть лучше пляшет на деревенской свадьбе и целуется под омелой!..
В клетке снова забилась птица - да так, что платок сполз до половины. Я увидела, как бьется о прутья что-то маленькое и светлое. Пара белых перышек закружились, как снежинки, падая на пол.
Вздохнув, я поднялась, подошла к клетке и приподняла платок. Там сидела белая птичка, очень похожая на воробья. Она еще сильнее заметалась, ударяясь о прутья и теряя перья. Поилка была пустой, и в кормушке не было зерен.
– И тебя эти ведьмы хотят уморить?
– сказала я птичке, как будто она могла понять меня.
– Подожди, дам тебе воды...
Я открыла клетку, чтобы взять поилку, и тут птичка прошмыгнула под моей рукой и вылетела из клетки.
– Эй! Вернись! Вернись!
– перепугалась я окончательно, оглянувшись на дверь.
– Вернись в клеточку! Сейчас же!
Но птица и не подумала меня слушаться. Облетев комнату, она метнулась в камин, посыпалась сажа и... стало тихо.
Пташка улетела из тюрьмы. А я осталась.
40.
И что теперь прикажете делать?!.
Я заметалась по комнате не хуже птицы в клетке. Сейчас еще баронесса разозлится из-за своей любимицы!