Белее снега, слаще сахара...

Лакомка Ната

Она вывела меня прямиком во двор, где стояли сани, в которых я приехала в замок. Возчик мигом снял с лошадей попоны и залез на облучок.

– Счастливого нового года, госпожа Лейтери! – попрощалась со мной принцесса. – Счастливого Рождества!

 Возчик взмахнул кнутом, и снег заскрипел под полозьями саней, уносивших Мейери Цауберин к прежней жизни, где её ждали сахар, орехи, мука и самая настоящая мука.

51.

Всю

субботу Арнем гудел, как пчелиный улей – и только о том, что пропало кольцо Прекрасной Ленеке. Мои девушки-помощницы, набивавшие марципан по фигурным формочкам, выдвигали сотни и тысячи предположений, кто мог украсть фамильное сокровище Бармстейдов, а я старалась даже не думать о том, что произойдет завтра.

Как говорила моя покойная матушка: делай, что должен, и пусть будет, что будет.

Я должна была приготовить лучшие сладости к королевской свадьбе – и готовила. А на ком там женится его величество Иоганнес – на Клерхен, баронессе ведьме или снежной королеве – его дело.

Я ждала, что служанки принцессы придут за бальным нарядом, и даже не заперла двери, когда вечером мои помощницы ушли, пожелав мне спокойной ночи и – заранее – счастья в браке.

Звякнул колокольчик, и я, не оглядываясь, указала в угол:

– Корзины там.

– Может, хоть посмотришь на меня? – раздался голос короля. – Я к тебе пришел, а не к корзинам.

Я не смогла справиться ни с собственным дрогнувшим сердцем, ни с дрогнувшими руками – и уронила форму, которую только что вымыла и вытерла до зеркального блеска. Форма грохнулась на стол, и один из прекрасных сырных пирогов – высокий и нежный, заколыхался, грозя скатиться по решетке.

Спасая его, я выгадала несколько минут, чтобы прийти в себя, и только потом оглянулась.

Король опять был наряжен в треух и волчий полушубок, но из рукава торчала кружевная манжета.

– Добрый вечер, ваше величество, - сказала я, стараясь держаться невозмутимо. – Зачем вы хотели меня видеть? Смею заверить, что все сладости будут готовы точно в срок. К вашей свадьбе.

– Кольцо не нашлось – какая свадьба? – он махнул рукой, оглядев стройные ряды булочек, присыпанных сахарной пудрой. – А вот твоя свадьба с мельником меня очень беспокоит. И совсем не устраивает.

– Что поделать? – ответила я философски. – Все мы чем-то недовольны в этом мире.

– Мейери… - он шагнул ко мне, и я оказалась в его объятиях быстрее, чем успела моргнуть. – Не выходи за мельника? Просто не выходи.

Я снова утонула в синих глазах и позволила себе прикоснуться к нему – откинула со лба прядку, погладила по щеке.

– Прости, но я не могу бросить мастера в беде. Не имею права его бросить. Пойми, Иоганнес.

– Мы что-нибудь придумаем, обещаю.

Но я не поверила.

– Жалкая отговорка. Что ты сможешь сделать против ведьм? Найдешь за ночь мага, который разрушит их чары?

Король промолчал, опустив глаза.

– То-то и оно, - сказала я. –

Защити хотя бы себя и сестру. О большем я не прошу.

– Значит, вот какого ты обо мне мнения, - произнес он после долгого молчания и отпустил меня, отойдя к печи.

– А какого еще? – спросила я, запрещая себе даже думать, какой у него красивый мужественный профиль, и какие алые, горячие губы. – Ты готов был надеть кольцо на палец Клерхен после того, что я рассказала. А ведь говорил, что поверил мне.

– Надеть кольцо – еще не значит жениться, - возразил он с таким пренебрежением, что мгновенно вывел меня из себя.

– Не обманывай себя, Иоганнес! – повысила я голос.
– Сначала надел бы кольцо, а потом и корону!

– А чего ты ждала от меня? – в то время как я горячилась всё больше, король оставался холоден, и с каждой секундой взгляд синих глаз становился всё холоднее. – Чтобы я вышел перед гостями на балу, перед всеми этими чистопородными графами и князьями, и объявил, что не стану жениться на Клерхен, нарушу свое королевское слово, потому что баронесса – ведьма, превратила лавочника в орех, а кондитершу заставляет выйти замуж за мельника? После этого Дворянскому Собранию даже мятеж не понадобился бы. Меня просто признали бы сумасшедшим и отстранили от власти в два счета. А обручение – это не женитьба. Так я потянул бы время. Но кольцо пропало очень вовремя…

– Кольцо оказалось смелее тебя! Но не в этом дело!

– А в чем же? – осведомился он ледяным тоном.

– В том, что я тебе не пара, Иоганнес Бармстейд, - я произнесла эти слова и сердце будто сдавили в жестоком кулаке. – Хоть я стану трижды красавицей, умницей и буду плясать «тамбурин» лучше всех принцесс вместе взятых, для всех я всё равно буду лавочницей.

– Не для меня, - произнес он безо всякого выражения.

– И для тебя. И ты сам это прекрасно понимаешь.

Он некоторое время молчал, потом кивнул, что-то для себя уясняя.

– Хорошо, не стану больше тебя переубеждать, - он еще раз окинул взглядом сахарные булочки, белоснежных «Девочек из Арнема», политые глазурью миндальные пирожные, и усмехнулся. – Всё белое – белее и быть не может. Ругаешься, что я не поставил на место Клерхен, а сама стряпаешь то, что она велела. Ведь любовь может быть только белой и сладкой. Так, Мейери? Белой, сладкой и нежной?

Я промолчала, потому что не знала, что он хочет услышать от меня, и к чему эти разговоры про пирожные.

Король надел рукавицы, поправил треух и, не посмотрев в мою сторону, вышел из лавки. Я ждала до трех ночи, но он не вернулся. И служанки принцессы так и не появились забрать белоснежное платье.

Утром я умылась и тщательно причесалась, избегая смотреть на себя в зеркало. Пусть Иоганнес говорит, что хочет, но я не могу поступить иначе. Просто не могу.

У меня было белое бальное платье, но я и в мыслях не допускала, что его можно надеть на венчание с Флипсом. С Флипсом! Даже подумать смешно!..