Бельфеддор
Шрифт:
– Красивая, – одобрил Аттаннасис.
– Обратите внимание, досточтимые господа! – воззвал к покупателям Легон, сухощавый высокий человек с рыжей бородкой в белой рубахе с алой вышивкой, выпущенной поверх льняных шаровар, – такая одежда была обычна для состоятельных инородцев. – Прекрасная юная дева, обучена танцам. Любой из вас может заплатить всего десять золотых монет и получить ее в полную собственность.
– Я беру! – услышал Бельфеддор знакомый голос.
Повернувшись, он увидел Аттеконноса, того самого молодого аристократа, с которым
– Взгляните на ее упругое молодое тело! – продолжал Легон расхваливать свой товар. – А какие роскошные волосы! А зубки – просто жемчуг!
– Пятнадцать! – послышалось с другой стороны.
– Двадцать! – не пожелал уступать Аттеконнос.
– Тридцать! – тут же поднял цену кто-то еще.
Ставки быстро повышались.
– Семьдесят! – прозвучал вдруг голос столь властный, что Бельфеддор не мог не обратить внимания на очередного претендента.
Оказалось, что цену поднял Сеттес.
– У тебя появился серьезный соперник, друг мой, – заметил Аттаннасис. – Всех прочих в расчет можешь не принимать, а вот Сеттес очень упрям и всегда получает то, что хочет. И он очень богат. Ты можешь похвастаться тем же?
– Посмотрим, – угрюмо отозвался Бельфеддор.
Увидев, что в торги вступил сам Сеттес, остальные покупатели сразу отсеялись, к явному неудовольствию Легона. Один лишь Аттеконнос не желал уступать и упрямо повышал цену. Однако когда со стороны Сеттеса прозвучала сумма в сто тридцать монет, он также был вынужден сдаться, покраснев от досады.
– Ты что-нибудь скажешь? – спросил Аттаннасис Бельфеддора. – Больше никто не рискнет перебить цену Сеттеса.
– Никто больше не желает поторговаться? – с надеждой спросил Легон. – Кажется, молодой господин иссяк. Неужели же больше не найдется состоятельных ценителей женской красоты? Нет? Тогда эта девушка достается господину…
– Сто пятьдесят! – громко произнес Бельфеддор.
Исинта встрепенулась, услышав знакомый голос. Она сразу узнала Бельфеддора. В глазах девушки засветилась надежда.
Сеттес бросил равнодушный взгляд на очередного соперника и сказал:
– Двести – и закончим на этом.
– Двести пятьдесят! – объявил Бельфеддор.
– Триста! – ответил Сеттес.
У Легона отвисла челюсть. Он рассчитывал получить за девушку втрое меньше.
– Вижу, ты иссяк, – произнес Аттаннасис, заметив, как помрачнел Бельфеддор.
Он извлек из-под тоги кошель и протянул его спутнику.
– Здесь сто монет золотом. Можешь продолжать торги.
– Прибавь к этому еще сто пятьдесят, – послышался рядом знакомый голос.
Обернувшись, Бельфеддор увидел рядом с собой Аттеконноса. Молодой аристократ протянул воину свой кошель.
– Вряд ли тебе это поможет, – произнес Аттеконнос, – но пусть Сеттес заплатит подороже.
– Почему ты решил поддержать меня? – удивился Бельфеддор.
– Не ради тебя, громила, не обольщайся. Просто хочу насолить этому самовлюбленному гордецу. Продолжай торг.
– Господин с двумя мечами желает еще поднять
– Желает, – ответил Бельфеддор. – Триста пятьдесят.
Сеттес нахмурился.
– Эй, ты, с рогами! – весьма недружелюбно окликнул он соперника. – Эта девушка все равно станет моей, лучше тебе отступиться. Четыреста!
– Четыреста пятьдесят! – не сдавался Бельфеддор.
Сквозь толпу к нему пробился раб и с поклоном сказал:
– Моя госпожа велела передать, чтобы ты не стеснялся в средствах, господин. Она готова поддержать тебя.
Бельфеддор без труда догадался, кто прислал раба. Он взглянул в сторону Цемеи, аристократка одарила его очаровательной улыбкой.
Аттаннасис рассмеялся.
– Сеттес был любовником Цемеи, – пояснил он. – Расставание было не слишком дружеским, и с тех пор Цемея пакостит ему, где только может. Но я бы поостерегся принимать ее помощь – наверняка Цемея имеет планы и в отношении тебя.
– Послушайся мальчишку, – посоветовал демон. – Я всерьез опасаюсь этой бабы.
– У нас нет выбора, – вслух произнес Бельфеддор.
Аукцион продолжался. Исинта всякий раз испуганно вздрагивала, когда Сеттес повышал цену, и обращала к Бельфеддору взгляд, полный мольбы и надежды. Когда цена достигла тысячи золотых монет, Легон потерял дар речи от возбуждения. Определенно, сегодняшние торги сулили ему целое состояние. Да и вся площадь оживилась. Здесь видали всякое, но такая цена за простую рабыню называлась впервые. Таких денег не стоила ни одна невольница, будь она даже плененной чужеземной царицей. И дело было вовсе не в какой-то особенной красоте девушки: она ничем не отличалась от прочих невольниц, что выставлялись здесь каждую ночь. Бельфеддор страстно желал помочь девушке и не собирался отступать, Сеттес же, как истинный аристократ, не мог допустить, чтобы его обставил какой-то бродячий воин, – для него это было сродни оскорблению.
Тем не менее несмотря на свой горячий нрав, Сеттес был разумным человеком и отлично понимал, что, если девушка и достанется ему, придется озолотить ее хозяина. Платить баснословные деньги за ничем не примечательную невольницу, которая, в общем-то, совсем ему не нужна, было бы, по крайней мере, глупо. А в том, что торги просто так не закончатся, Сеттес не сомневался. Он уже догадался, что соперника поддерживает сама Цемея, ухватившаяся за возможность насолить отвергнувшему ее бывшему поклоннику.
– Эй, рогатый! – снова окликнул Сеттес Бельфеддора. – Мы похожи на двух глупцов, что из-за пустяка стремятся озолотить этого прощелыгу. – Он кивнул в сторону Легона, совершенно уже обалдевшего от небывалых торгов. – Я вижу, что ты человек решительный, поэтому предлагаю тебе иной способ решения нашего спора.
– Я готов тебя выслушать, – ответил Бельфеддор.
– Судя по твоему виду, ты воин. Я вызываю тебя на поединок. Если победителем окажусь я, девчонка уйдет со мной. Если же вдруг тебе повезет и победишь ты, я даже сам заплачу за эту рабыню.