Бельфеддор
Шрифт:
– Не хочешь же ты сказать, что вера ногаров угасла, – не поверил Бельфеддор.
– Именно это я и хочу сказать. В храмы стекаются тысячи паломников, но это ровным счетом ничего не значит, большинство из них идет туда лишь в поисках новых зрелищ. Во время религиозных празднеств организуются помпезные шествия, но это также не является проявлением веры. Просто людям нравятся шумные зрелищные торжества. В обыденной жизни им нет никакого дела до богов. Вот ты часто ли поминаешь имена наших божеств? Искренне, а не походя.
– Я их вообще никак не поминаю, – ответил Бельфеддор. –
– Вот видишь. Так же, как и все прочие. Сила богов расцветает во времена бедствий, когда люди взывают к ним, моля о помощи, и готовы приносить любые жертвы. А в мирное время процветания и благоденствия все обстоит иначе. Раб останется рабом, как бы он ни молил богов о помощи, да и само его положение заставляет сильно сомневаться в расположении к нему высших сил. Свободный простолюдин доволен своей свободой, даже если он нищий, а богатый господин сам чувствует себя всесильным богом, этаким вершителем судеб зависимых от него людей. Всем им ни к чему поддержка богов. Вера ногаров угасает. Сила богов сохраняется лишь в стенах храмов и доступна только жрецам. Всем остальным миром повелевает один лишь император.
– Значит, боги Ногары умирают? – недоверчиво спросил Бельфеддор.
– Выходит, что так, – кивнул Аттаннасис.
– Неужели эта земля останется без покровительства свыше?
– Это вряд ли. Святое место никогда не остается надолго пустым. Когда умирает один император, трон тут же занимает другой – даже если нет прямых наследников. Так же и на смену старым богам всегда приходят новые. Ведь и до прихода ногаров на берега Круглого моря здесь жили совсем другие народы и поклонялись совсем другим богам, ты увидишь их в храме, куда мы идем. Все в мире проистекает по одним и тем же законам. Тебя вот еще вчера никто не знал, а сегодня, после ночных скачек, о тебе судачат на всех перекрестках, сам слышал. Завтра же тебя снова забудут – умами людей завладеют иные герои.
– Ничего, мы еще себя покажем, – мрачно пообещал демон.
За разговорами Аттаннасис и его спутники добрались наконец до храма Забытых богов, что располагался на тихой улочке близ порта. Скромное культовое сооружение не шло ни в какое сравнение с величественной пирамидой Центрального храма, хотя на фоне окружающих его строений выглядело тоже достаточно внушительно.
Из широкого портала выходили немногочисленные прихожане – видимо, только что окончилась служба. Подождав, когда иссякнет людской поток, Аттаннасис, Бельфеддор и Исинта вошли в храм. Мрак остался снаружи – как бы ни были порочны служители культа, все же храм оставался святым местом, и животному не было туда доступа.
– Подождите меня здесь, – попросил Аттаннасис своих спутников и скрылся в глубине храма.
Исинта испуганно жалась к Бельфеддору и озиралась по сторонам с благоговейным трепетом. Несмотря на все, что рассказал Аттаннасис, для нее это была обитель бессмертных богов, и девушка подсознательно ощущала их грозную силу. Да и Бельфеддор испытывал те же самые чувства.
Появились двое храмовых служителей в облачении младших жрецов и принялись разжигать масляные светильники. Днем храм освещался системой зеркал,
Вскоре вернулся Аттаннасис. Его сопровождал высокий старик в черной тоге с затейливым золотым шитьем по кайме. Как и все служители культа, он был лысый и безбородый.
Бельфеддор почтительно поклонился старику, Исинта последовала его примеру.
– Перед вами Кальматтес, старший жрец и глава храма, – представил Аттаннасис старика своим спутникам. – Я рассказал ему о ваших проблемах, он согласился помочь.
Кальматтес взял Исинту за руку и произнес:
– Не бойся, девушка, здесь ты в безопасности.
Голос жреца звучал ровно и покровительственно, а взгляд был доброжелателен. В нем чувствовалась значительная внутренняя сила, одним своим прикосновением старик сразу успокоил Исинту. Окликнув одного из служителей, Кальматтес сказал ему:
– Проводи эту девушку и подбери для нее комнату.
Младший жрец поклонился и жестом пригласил Исинту следовать за ним. Девушка взглянула на Бельфеддора и вдруг как-то по-детски жалобно попросила:
– Прошу тебя, не забывай меня, господин. И будь осторожен, береги себя.
– Я вернусь за тобой, – пообещал Бельфеддор. – Обязательно вернусь.
Младший жрец увел девушку.
– Знаешь, дружище, а ведь эта девчонка в нас влюбилась, – неожиданно произнес демон. – Она по-настоящему нас любит. Какое интересное чувство…
Как ни странно, в его голосе не слышалось обычной похоти или злобной насмешки, он был серьезен и несколько печален.
– За что нас любить? – отозвался Бельфеддор. – Мы неизвестно кто.
– Женщины другие существа, они любят мужчин не за их суть, а за поступки, пусть даже нечастые. И они любят сильных мужчин, способных защитить их. А мы приходили на помощь этой девочке уже много раз.
Кальматтес пристально взглянул на воина и спросил:
– Так тебя зовут Бельфеддор?
Воин кивнул.
– Я хочу показать тебе кое-что, – произнес жрец. – Идем со мной.
– Могу ли я сопровождать вас? – осторожно осведомился Аттаннасис.
Кальматтес пожал плечами.
– Это зависит от того, насколько тебе доверяет твой друг. Он может узнать кое-что такое, что ему лучше хранить в тайне.
– Я узнал Аттаннасиса совсем недавно, но он проявил себя как истинный друг и неоднократно выручал меня, – сказал Бельфеддор. – Я не возражаю против его присутствия.
– Дело твое, – усмехнулся жрец. – Следуйте за мной.
Кальматтес повел спутников в дальнюю часть храма, где в глубоких стенных нишах скрывались сотни статуй – глиняных, гранитных, мраморных, бронзовых.
– Это и есть забытые боги? – осторожно спросил Бельфеддор.
– Да, это они, – ответил жрец.
Наконец он остановился перед одной из самых дальних ниш, куда едва достигал свет светильников. Видимо, сюда уже давно никто не заглядывал – паутина затянула нишу плотной завесой. Сняв со стены незажженный факел, жрец счистил паутину. Взгляду открылась бронзовая статуя. Несмотря на полумрак, Бельфеддор сразу узнал, кто перед ним.