Бельфеддор
Шрифт:
– Здесь, в столице, сплелся целый клубок, – подытожил Сеттес. – Октоннос, Цемея, Омминос, Тинея, за ними стоят головорезы всех мастей. Многие уже погибли в ночных схватках. Вероятно, в заговор втянуты жрецы Центрального храма Отоммосо и военачальники черного легиона.
– Говори уж прямо, что подозреваешь самого наследника трона, – произнес жрец. – Ведь именно Ольматоннатос возглавляет черный легион. Так кто же или что является целью заговора? Ведь не может же быть, что вся суета организована лишь ради того, чтобы устранить советника Соттаноса. Советник более трех лет не был при
– Соттанос всего лишь помеха, – ответил Сеттес. – Препятствие на пути заговорщиков к осуществлению их планов. Скорее всего, цель заговора – свержение императора.
– Это серьезное обвинение, – заметил жрец. – Хотя и похоже на истину. Советнику Октонносу оказывает поддержку сам наследник трона, и это ни для кого не секрет, ему же подчиняется черный легион. Нетрудно догадаться, кому на руку свержение императора. Но пока об этом молчок.
– Как бы то ни было, прояснить ситуацию сможет лишь Соттанос, – сказал Аттеконнос. – Видимо, ему известно слишком много о планах заговорщиков, поэтому его всеми силами стараются уничтожить. Он уже лишился всех своих сторонников и сам примет смерть от палача, если не предпринять решительных действий.
– Остынь, юноша, – сурово произнес старик. – Я все понял. Какие-либо выводы делать еще рано, но я лично побеседую с Соттаносом и приму меры, чтобы император выслушал обе стороны, а не только обвинение и принял справедливое решение.
Верховный жрец встал с кресла. Бельфеддор и его товарищи также поднялись.
– Вы проявили себя как верные подданные империи, – произнес старик. – Я приглашаю вас принять Участие в большом пире по случаю приезда императора. Идемте.
– На пир? – удивленно переспросил Бельфеддор. – Время ли сейчас предаваться увеселениям?
– Не стоит нарушать торжество, – сухо ответил старик. – Император вспыльчив и не терпит, когда что-либо препятствует его желаниям. Вам троим повезло, что там, в городе, он не приказал своим телохранителям уничтожить вас на месте. Вы сделали для безопасности империи все, что могли, – дальше этим делом займусь я. Вам же троим сейчас гораздо безопаснее находиться во дворце. Теперь, когда император здесь, ваши враги воздержатся от решительных действий. Идемте.
В сопровождении Ольменноса Бельфеддор, Сеттес и Аттеконнос проследовали в большой пиршественный зал. Искусные мастера воздвигли внутренние помещения дворца таким образом, что из-за их стен ни один звук не вырывался наружу. Стоило гвардейцам, стоявшим на страже, толкнуть огромные створки дверей, как на верховного жреца и его спутников обрушился шум веселого пира.
Гремели трубы, свистели флейты, звенели бубны и струны кифар, сотни прекрасных полунагих танцовщиц ублажали взоры пирующих, огромный зал наполнял разноголосый гомон.
– А тут совсем неплохо! – оживился демон. – Ты только взгляни, какие соблазнительные ангелочки. Надеюсь, мы удостоимся ласки хотя бы парочки красоток за свои заслуги перед империей.
– Ты нисколько не меняешься, – проворчал Бельфеддор.
– Брось, дружище, расслабься. Оставь заботы о благе империи этому старикану, давай развлекаться!
– Не могу. Меня гнетет предчувствие какой-то
– А ты кое-чему научился у меня, – не без удовлетворения заметил демон. – Предчувствие тебя не обманывает: я тоже чую скорые неприятности.
– Откуда нам ждать опасности? – спросил Бельфеддор.
– Этого я тебе сказать не могу. В этом зале слишком много чародеев, я просто не могу проявить свои способности и свою силу, чтобы не привлекать их внимания.
– Мне кажется, или ты действительно слегка утратил свою храбрость? – удивился Бельфеддор.
– Не кажется, – хмуро отозвался демон. – Только мною движет не трусость, а осторожность. Жрецы-маги меня не пугают, а вот императорские телохранители… Их магия убийственна. Будь я в своем теле, им не помогло бы их искусство, но сейчас нас ждет верная смерть в схватке с ними.
– Ну пока у воинов-магов нет причин вступать с нами в схватку.
– Вот именно, что пока… – проворчал демон.
Между тем Ольменнос передал своих спутников слугам, обслуживавшим пиршество, те усадили гостей за один из больших столов среди прочих пирующих. Сам верховный жрец направился к императорскому столу, стоявшему на возвышении, где сидели император и вся его многочисленная свита. По правую руку от императора сидел молодой человек с неестественно бледным лицом в черных одеждах, подобных обмундированию черных легионеров. Бельфеддор никогда не видел его раньше, однако понял, что это наследник трона Ольматоннатос.
Среди всех присутствующих в огромном зале только верные телохранители императора, грозные воины-маги, оставались мрачны и сосредоточены, их глаза внимательно наблюдали за происходящим весельем.
В числе прочих среди свиты императора, окружавшей своего повелителя, Бельфеддор заметил советника Октонноса. Словно почувствовав на себе взгляд Бельфеддора, советник повернул голову, посмотрел на черного воина и усмехнулся.
– Прискорбно видеть вас троих в добром здравии, – услышал Бельфеддор знакомый голос.
За стол напротив Бельфеддора и его товарищей сел капитан черных легионеров Ксальтаннос.
– Ублюдок, – с ненавистью процедил Аттеконнос сквозь зубы и схватился за рукоять меча. – Ты ответишь за гибель моего отряда.
– Остынь, гвардеец, – потребовал Сеттес, схватив товарища за руку. – Здесь не самое подходящее место для битвы.
– Не отговаривай своего приятеля, благородный Сеттес, – ухмыльнулся капитан. – Пусть покажет свою прыть.
– Этот прощелыга явно дразнит нас, – заметил демон. – Схватка с черными легионерами на глазах у императора и его наследника точно не пойдет нам на пользу.
– Ты прав, – согласился Бельфеддор.
Вслух же он произнес:
– Заткни свою пасть чем-нибудь съестным, капитан, пока есть чем жевать. Позже я сам вобью твои кривые зубы в глотку.
– Займи очередь, приятель, – хмуро посоветовал Бельфеддору Аттеконнос. – Он – мой.
Ксальтаннос рассмеялся, откровенно наслаждаясь бессильной яростью своих врагов.
Неожиданно во главе пира возникло какое-то замешательство. Верховный жрец вдруг покачнулся и упал с кресла, выронив кубок с недопитым вином. Двое императорских телохранителей подняли старика.