Белое, черное, алое…
Шрифт:
— Читай, я зайду через двадцать минут.
На кухне Сашка шарил под льняным полотенцем, которым была накрыта доска с выпечкой, нащупывая пирожки, испеченные к бульону. На звук моих шагов он обернулся, как Васисуалий Лоханкин, застигнутый над кастрюлей.
— Да не пугайся ты так, я тебя не съем, — успокоила я его.
— А можно мне один пирожок?
— Можно, — вздохнула я.
На изготовление противня пирожков (двадцать четыре штуки) у меня уходит два с половиной часа. На съедание двадцати четырех пирожков моим мальчикам требуется пятнадцать минут.
А сама пошла отбирать у ребенка чтиво и строго напоминать, что завтра рано вставать в школу. Ребенок увлеченно читал красочную энциклопедию англичан Нормана и Сиббика «Динозавры». Я присела к нему на постель и заглянула в книжку.
— Альваресу удалось подтвердить свою теорию тем, что именно в наслоениях конца мелового периода в значительных количествах присутствует редко встречающийся элемент иридий… Тебе понятно?
— Понятно, и очень интересно, — заверил Гоша.
— А какую теорию подтвердил Альварес с помощью иридия?
— Теорию гибели динозавров из-за того, что с Землей столкнулся огромный метеорит диаметром в десять километров. Представляешь?
Я кивнула.
— А вот я не могу представить: какой же это метеорит — десять километров?!
— Ну, а дальше?
— Был взрыв, в атмосферу выбросило тучи пыли и воды, и солнце не могло пробиться сквозь толстый слой облаков. Все изменилось в жизни динозавров, и они померли.
Ребенок юмористически всхлипнул.
— А иридий-то тут при чем?
— А этот элемент редко на Земле встречается. Альварес предположил, что у него внеземное происхождение. То есть от метеорита.
Я подумала: какая каша должна быть в головах у детей, которые днем читают про сотворение мира Господом, а вечером — про естественно-научные теории ученых разных стран. Впрочем, у моего, похоже, никакой каши не образовалось, он все воспринимает достаточно критически.
— Спи, мой ученый динозавровед. — Я поцеловала сына в нос, отобрала книжку, накрыла его как следует одеялом и погасила свет.
— Машуня, пирожки во рту тают.
Сашка обнял меня; от него пахло одновременно пирожками и стоматологическим кабинетом. Этот запах давно перестал быть для меня неприятным.
— Ты-то сама их пробовала?
Я усмехнулась:
— Здесь только две порции. Мне уже не хватает.
Я рассказала ему про коктейль из динозавров и Ветхого Завета. Сашка посмеялся, а потом задумчиво сказал:
— Я его боюсь.
— Кого?
— Гошу. Он иногда так смотрит на меня, как будто хочет сказать: «Ну-ну!»
Мне кажется, что он меня не воспринимает.
— Ну, для того чтобы ребенок тебя воспринимал, нужно с ним хотя
— Я же говорю, я боюсь. Я его стесняюсь.
— Стеснительный ты мой! Сколько тебе лет?
— А что? И в моем возрасте ничто человеческое не чуждо.
— Чтобы не так бояться, поучаствуй как-нибудь в воспитании по собственной инициативе.
— Что еще скажешь?
— Звонила твоя мама, передавала тебе привет. Велела не кормить тебя на ночь, сказала, что ты толстеешь.
— Интересно! — возмутился Александр. — Не кормить! А если я с работы прихожу голодный? Я же не засну.
— Вот и я ей то же самое сказала, что, если тебя не покормить, ты в два часа ночи начнешь по холодильнику шарить.
— А она?
— А она сказала, чтобы ты не мясом с картошкой обжирался, а овощи ел.
— Ну, ты объяснила?..
— Я рассказала, как летом я решила кормить тебя здоровой пищей и приготовила тебе на обед кабачок, фаршированный овощами. А ты его с удовольствием съел и заявил: «Очень вкусно. А теперь, Машуня, давай обедать».
Ну и правильно. Вот мой коллега Кораблев говорит, что леопарды сена не едят.
Саш, а сколько времени человек может пролежать в реанимации с инфарктом?
— Ну, это зависит от разных факторов: от локализации поражения, от обширности… Неделю-то пролежит. У кого инфаркт?
— У свидетеля моего. Это ради его вещичек у меня ключи сперли.
— О Господи! Не пугай меня на ночь глядя. Я посуду помою, а ты передохни.
Ну разве можно не любить мужчину, который после сытного ужина изъявляет желание вымыть посуду, и не под пытками, а по собственной инициативе? За то, чтобы услышать слова «Я помою посуду, а ты отдохни», девяносто процентов моих знакомых женщин прозакладывали бы душу дьяволу.
Утром будильник не прозвонил. Уж не знаю, что там замкнулось в его металлических внутренностях, но я проспала лишние двадцать минут.
Внезапно проснувшись, я бросила взгляд на часы и покрылась холодным потом: мы катастрофически опаздывали. Я плюнула на то, что не успеваю накраситься, и понеслась собирать ребенка. Конечно, мы опоздали, несмотря на наши общие титанические усилия. Когда мы подошли к школе, шла пятнадцатая минута первого урока, и мой пунктуальный ребенок уже в голос рыдал.
Однако напрасно он так переживал: по пустынному двору школы прохаживался омоновец, который преградил нам дорогу и лениво сообщил, что занятия отменены, так как проверяется сигнал о том, что школа заминирована.
Слезы у моего мальчика высохли в мгновение ока. Бурные переживания перешли в не менее бурную радость.
А вот я призадумалась, куда ж мне девать моего мальчика? У меня на утро вызван свидетель — нынешний хозяин фирмы «Фамилия», Редничук, поэтому отвезти ребенка домой я не успеваю. Придется тащить его на работу, а там как его занять? Вот чертовы времена: мне в мои школьные годы могло разве что в страшном сне присниться, что школа заминирована. А теперь посмотришь телевизор — сплошь и рядом, то одна школа, то другая.