Белое солнце дознавателей. Том 4
Шрифт:
— Предвкушаю, госпожа. Я — уже предвкушаю.
Дальше мы шли все той же единственной дорогой — очищенная полоса блестящего стекла и немного песка сверху.
«Никаких плетений. Силовой фон нестабилен до сих пор» — проинструктировали меня кратко. То, что в зоне магических возмущений плетения срабатывают неправильно и не всегда, знал каждый ученик Академии.
Колонна стала двигаться медленнее и как-будто осторожнее — охрана рассредоточилась по всей длине, и бдительно наблюдала по сторонам.
Здесь
Светляки летали прямо над нами — вперед было видно совсем недалеко, но даже не зная, в темноте, я разглядела белоснежные колонны единственного, почти полностью очищенного от песка здания. Архитектурная композиция которого недвусмысленно свидетельствовала о его назначении — сейчас не строили так. Каждую из колонн обвивала змея, поддерживая своды края крыши, над которой с распахнутым капюшоном возвышалась статуя Немеса.
— Истинный Храм, а не те жалкие подобия, что ими сейчас называют… — прошелестела старуха довольно, увидев, что я дернула поводья, останавливая лошадь. — Истинное место силы… ради того, чтобы увидеть это, стоило проделать такой длинный путь?
Она улыбнулась — и ответ ей не требовался — все внимание было сосредоточено на тех, кто выходил из храма на ступеньки.
Две головы, как будто смазанные маслом — блестели на свету, так густо украшенные татуировками, что казались черными. Двое. Жрецы Немеса.
Тройка охраны. Ещё тройка. Ещё. С клановыми знаками рода.
— Госпожа-бабушка, вы задержались, и я уже начал волноваться, — легко перепрыгивая через ступеньки, вниз спускался «псаков-любитель-стазиса», «любитель-целоваться», и «видимо-внук-старой-карги». Мой «жених-номер-один», чье предложение я так вежливо отклонила вчерашним вечером. — За вас и за свою… невесту, — Корай улыбался — точнее улыбалась только одна половина рта, вторая, видимо зафиксированная плетением вместе с опухшим носом — осталась неподвижной.
— Поторопись, дитя… нам нужно вернуться до рассвета… — скомандовала мне старуха, которой уже помогли спуститься. Я — проигнорировала протянутую руку слуги и почти единственная осталась верхом.
— Если госпожа настаивает, я помогу лично, — Корай развел руки, и ещё раз улыбнулся одной стороной рта, но глаза — остались холодными и блестели торжествующим предвкушением.
Я — просчитывала варианты.
Храм. Жених. Жрецы. Свидетели. Вернуться до рассвета. Ты идиотка, Блау!
Можно было сразу понять, но…
— Не знала, что Глава рода Корай так легко нарушает данное им слово, — произнесла я отчетливо.
— Мы просто сдвинули сроки, дитя, — старуха больше не улыбалась. — Юным девушкам не всегда стоит давать выбор… за нас решали наши матери и отцы… у тебя нет матери, считай, что я проявила заботу… и сделала лучший выбор из возможных. Я знаю своих внуков, дитя…
Старая карга возомнила себя Аурелией Хэсау?
— Я настаиваю на том, чтобы помочь своей невесте
— А как же «запрет на использование плетений»?
— Есть артефакты стазиса, госпоже из семьи прославленного мастера-артефактора следует знать об этом, — он вытащил на свет пару колец-наручников на запястья, так похожих на блокираторы. — Надежные, — Корай улыбнулся мне ещё раз — одной стороной лица. — Изготовлены самим сиром Блау по особому заказу… в нашем роду предпочитают самое лучшее… — произнес он с издевкой.
— Добровольно, — голос старухи хлестнул плетью. — Решай сейчас, дитя…
— Сама или под стазисом? — Корай подбросил браслеты на ладони.
Лошадь переступила копытами, занервничав, и прижала уши к голове. Данд всегда говорил, что они напрямую чувствуют состояние наездника.
Я неторопливо щелкнула застежкой сбоку — и кади упало вниз, открывая лицо. Старухе я улыбнулась — отдельно. Своей специально отработанной для таких случаев улыбкой.
— Добровольно.
Иметь возможность для маневра — не иметь возможности для маневра. Выбор — очевиден.
Приняла руку, спустилась вниз, и, проигнорировав жениха, отправилась к Рейне.
— Сними артефакты, дитя.
Повиновалась я тоже беспрекословно, продолжая улыбаться.
Я улыбалась, пока стягивала с пальцев артефакты один за другим — кольцо за кольцом, в заботливо подставленные ладони, укрытые сверху шелковым платком.
Улыбалась, пока считала шаги до ступенек храма — ровно двадцать два.
Улыбалась, когда подобрав юбки, шагала наверх — ровно пятнадцать ступеней.
Улыбалась, когда двери храма, рассохшиеся от воздействия стихий, без поддерживающих артефактов, надсадно скрипели, захлопнувшись за моей спиной.
Улыбалась, пока шагала к середине зала — купольный свод был прекрасен, даже это я успела отметить краем взгляда.
Улыбалась, когда жрецы затянули заунывную песнь во славу Немеса, а жених встал рядом.
Улыбалась.
А потом ударила.
Глава 20. Город из стекла. Часть 2
Удар вышел смазанным, но я и не ставила цели бить точно — в бок, ребром ладони, два пальца в горло, а потом так, чтобы точно ответил — коленом, туда, где находится основное мужское достоинство неумных мужчин.
Удар!
И я кубарем отлетела на пол, больно приложившись головой.
— Сука!
Кольца он не снимал в отличие от меня, и удар по лицу вышел знатным — я встала на четвереньки и сплюнула кровь на плитки пола — песок покраснел. Потрогала языком зуб слева — шатается… и… он разбил мне губу… пальцы окрасились алым, и я растерла кровь между пальцами.
— Шеккова сука! Я говорил сразу — только стазис! — щенок Кораев шагнул ко мне — браслеты сверкнули в свете факелов.