Белокожий раб с опахалом
Шрифт:
— Это какую еще умирающую старуху? — раздался бодрый насмешливый голос, и перед королем появилась невысокая пожилая, но еще полная сил и здоровья женщина. По голубой одежде и по тому, что она была наголо выбрита, можно было сразу сказать, что она принадлежала к касте ловцов за жемчугом, самой униженной и презираемой касте во всем Сияющем королевстве.
Девушка, осмеливающаяся вступать в эту касту, сбривала волосы на голове, и все свои дни проводила в колонии ловцов жемчуга на берегу моря. Она не имела права выходить замуж, и даже заговаривать с мужчинами ей было запрещено.
— Позвать палача? — спросил Начальник стражи.
— Успеется! — махнул король рукой и, с равнодушным любопытством оглядев дерзкую женщину, повернулся к Са: — И что все это значит?
— Это значит, что мне не нравится гусеница на правом плече вашего величества.
Король взглянул на плечо и, резко передернувшись от отвращения, смахнул гусеницу на пол.
— Это еще только начало, — невозмутимо произнес Са. — Взгляните на потолок.
Огромное количество гусениц на тонких паутинках спускалось с потолка зала.
— Что! Что это?! Немедленно убрать отсюда!
— Боюсь, ваше величество, что как бы нам самим скоро не пришлось убраться отсюда. Времени-то осталось всего ничего. Пойдемте, я вам кое-что покажу.
Они двинулись к тронному залу, и, когда Са слегка приоткрыл дверь, король заглянул туда.
Если бы король был маленьким мальчиком, он, пожалуй, мог бы сойти с ума или бы подумал, что видит страшный сон. По чудовищной омерзительности это зрелище вряд ли с чем-нибудь можно было бы сравнить. На золотом царском троне возлежала гусеница, жирная, противная, бочкообразно-огромная, да еще и какого-то удивительно мерзкого зеленого цвета. Гусеница, бесконечно чавкая, жевала лепестки роз и с наслаждением шевелила множеством желтеньких ножек, размером с поросячьи. На лысой голове чудовищной гусеницы призрачно сияла царская корона. Униженно-покорная свита из гусениц самых причудливых форм и расцветок, извиваясь, ползала кругами вокруг трона. Расцветки гусениц были самые разнообразные: от нежнейше белого до фиолетово-черного. Ну, о размерах и судить было даже странно. Самые маленькие были ростом с пиявку, а самые крупные, пожалуй, не уступали питону или крокодилу. В конце зала даже ползло что-то похожее на гусеницу-слона.
— Homines amplius oculis, quam aurubus credunt, — прошептал Главный советник Са, осторожно закрывая дверь.
— Что? — ошеломленно спросил король.
— Люди больше верят глазам, чем ушам. Недаром так говорили в Древнем Риме. Если бы я только вчера сказал, что Сияющее королевство должно смениться царством гусениц, вы бы решили, что я спятил.
— И что же теперь делать?
— Как что? Спасать Сияющее королевство! Хотя до конца вашего царствования осталось всего два часа.
Голова у короля закружилась, его немного качнуло в сторону, и Са, подхватив его под руку, повел по широкой мраморной лестнице вниз, к морю. Король шел, не сопротивляясь, слабо передвигая ноги и глядя по сторонам каким-то отрешенно-безумным взглядом.
Вдруг стало страшно темно. Солнце исчезло, и, хотя еще был почти что полдень, в небе высыпали звезды, и рисунок звезд, куда бы ни посмотрел король, своими очертаниями напоминал гусеницу космических масштабов.
— Да уж!
— И что дальше? — спросил король таким странным спокойным голосом, как будто речь шла не о конце его царствования, а о том, каким бисером вышить рукава парадного халата.
Са посмотрел на короля с уважением.
— Ого, в вас есть еще сила! Значит, не все еще потеряно. Давайте спустимся к самому морю.
Они спустились к морю и оказались в заливе, который назывался заливом Ловцов Жемчуга. На берегу залива лежал коричневатый валун огромнейших размеров, чем-то похожий на гигантскую черепаху. На валуне стояли две непонятно-загадочные женщины в набедренных повязках. Одна наклонила голову, а вторая что-то делала с ее волосами. Море было черно и неподвижно, как смола. И от всей этой картины почему-то становилось жутко.
— Что? Что? — бросив безумный взгляд на залив, спросил король. — Что вы от меня хотите?!
— Сядьте, ваше величество, и смотрите, — сказал Са.
Вдруг из-за тучки, будто заяц, выскочила луна, и король в лунном свете отчетливо увидел, что те две загадочные женщины на валуне, — это принцесса Летящая Ласточка и приемная мать садовника. Но что самое удивительно-страшное, при ярком свете луны можно было разглядеть, что в руке у приемной матери садовника — короткий острый нож, и она этим ножом срезает волосы у принцессы.
Королю захотелось закричать, но сил у него уже не было.
— Сейчас, ваше величество, сейчас вы увидите такое, что не забудете до конца жизни, — прошептал Са и сел рядом с королем, прижавшись к нему.
Приемная мать садовника полностью обрезала волосы принцессе, и они обе встали на колени, протянули руки к звездам и, очевидно, начали произносить какое-то заклинание, сначала тихо, а потом так громко, что до короля долетел конец заклинания: «О, Великая Черепаха! О, Священная Черепаха, помоги нам!»
Едва они произнесли эти слова, как огромнейший валун, на котором они стояли, стал превращаться в живое существо. Поверхность валуна покрылась панцирем, по бокам валуна появились ноги, а спереди высунулась голова.
Огромнейший валун превратился в гигантскую черепаху. Черепаха зевнула, словно после долгого сна, открыла глаза и, заскрежетав когтистыми лапами по прибрежным камням, поползла в море.
Вот она уже поплыла, и вскоре скрылась за далеким мысом, унося на своей спине две маленькие женские фигурки.
— Моя дочь, Летящая Ласточка! — простонал король. — Куда она?!
— Она вернется, — сказал Са. — Нужно ждать.
Глухи и неслышны шаги волшебства. Оставшись одни, король и Са впали в какое-то оцепенение, сходное с легким беспамятством, а потом и вовсе потеряли сознание.
Они пропустили все. И то, как Летящая Ласточка возвращалась на гигантской черепахе, и что-то ослепительно-яркое, словно маленькое солнышко, сияло в ее высоко поднятой руке, разгоняя тьму. И то, как слуги перенесли их во дворец. И то, как гусеницы превратились в личинки, личинки — в бабочек, а бабочки, взмахнув крыльями, поднялись в небо невиданно огромной разноцветной стаей — и улетели.