Белокурая бестия

Жуков Владимир

2 . Строптивая Надежда

«Костюм подошел в самый раз. Вроде бы, нет повода беспокоить Любовь Андреевну,– уже на следующий вечер, расхаживая по своей однокомнатной квартире, размышлял Валентин Авдеевич.– Однако не каждому же покупателю она вручает визитку. Наверняка, это знак для продолжения знакомства и отношений. Все-таки, без женщин скучно жить на белом свете».

В его памяти всплыло ее милое лицо, ласковые глаза и сочные губы, ощутил тонкий запах духов, который он поначалу не уловил. Он вспомнил,

как по-домашнему просто, словно с давно знакомым, Чародеева взяла его под руку, как тщательно подбирала костюм. «Стала бы она так возиться с незнакомым покупателем, если бы не испытывала к нему симпатии? Не обмолвилась бы и словом о себе, – подумал он и решительно снял трубку с аппарата и, глядя в визитку, набрал номер.

– Слушаю вас, – прозвучал бойкий девичий голос. Валентин Авдеевич растерялся, но тут, же сообразил, что голос может принадлежать ее дочери.

– Слушаю вас, говорите.

–Извините, квартира Чародеевых?

– Да, вы не ошиблись,– с нотками удивления ответила девушка.

– Тогда пригласите, пожалуйста, Любовь Андреевну,– попросил он.

– Кто ее спрашивает?

– Валентин Авдеевич? Впервые слышу, – и почувствовал, как она затаила дыхание, а потом позвала.

– Мам, это тебя, какой-то Валентин Авдеевич.

– Слушаю, – узнал он ее нежный голос и с волнением ответил.– Добрый вечер Любовь Андреевна.

– Очень добрый вечер, – согласилась она.

– Прошу простить за беспокойство…

– Что-нибудь с костюмом не так?

– С костюмом все в порядке, я вам очень благодарен,– унял он волнение.– Считайте меня своим должником.

– Это моя работа. Покупатель должен быть доволен обновой. Тогда он и в следующий раз не обойдет универмаг стороной. Конкурентов ведь пруд пруди.

– Мне следовало бы написать благодарность в книгу жалоб и предложений. Я обязательно это сделаю,– пообещал он.

– Теперь такие книги не ведутся,– звонко рассмеялась Чародеева. – Но мне приятно ваше желание оставить свой автограф.

– Мне очень приятно слышать ваш голос, если вы не возражаете, то я хочу с вам встретиться? – с некоторой робостью произнес Тернистых и с радостью услышал отклик.

– Не возражаю, – охотно согласилась женщина.– Откровенно говоря, я очень ждала вашего звонка. Где и когда вы предлагаете встретиться?

– Сейчас, сегодня, не будем откладывать в долгий ящик, – попросил он.– В каком-нибудь уютном кафе или ресторане. Надо же, как положено, обмыть костюм, чтобы хорошо и долго носился.

– Да, традицию не следует нарушать, – поддержала она.– Встретимся у меня дома. Устала я от общественных мест, от суеты, да и вас не хочу разорять. Мы достаточно взрослые люди, поэтому не будем тешить себя романтическими свиданиями. Через час-полтора жду вас. Заодно познакомлю с дочерью, она сгорает от любопытства. Правда, Надя?

– Еще бы,– услышал он девичий голос.

– Любовь Андреевна, я с радостью принимаю ваше предложение, – согласился он.– Вы практичная женщина.

– Я в этом не сомневаюсь,– нежно произнесла Чародеева, и напомнила.– Мой адрес указан в визитке.

Минуты две-три Тернистых раздумывал,

что одеть? Парадный мундир со знаками отличия сочтут за нескромность и солдафонство. Тогда первый визит в гости в новом костюме. В шифоньере он отыскал старую армейскую рубашку и галстук в полоску.

Ровно через час он был на лестничной площадке седьмого этажа перед дверью квартиры Чародеевых. Один из пакетов поставил у ног и нажал кнопку электрозвонка. Поднял пакет. Засветился стеклянный зрачок “глазка” и через несколько секунд металлическая дверь, плотно обшитая деревянными рейками, отворилась.

Тернистых увидел Любовь Андреевну в длинном, облегающем ее фигуру, пурпурном платье с глубоким декольте. Ее глаза сияли, а на губах с блеском помады под цвет платья играла загадочная улыбка. Рядом с ней в бирюзовой блузке с кружевным воротничком и короткими рукавами, в черной короткой юбке, стягивающей красивые бедра и с иронично-веселой улыбкой на лице, стояла девушка.

Она была почти на полголовы выше матери, но ее точная копия, только обликом моложе. Лицо нежно-персикового цвета. Золотистые и мягкие словно лен, волосы рассыпаны на хрупких плечах. В вырезе блузки он приметил ромбик-кулон на золотой цепочке. Держа пакеты в руках, офицер смутился, замешкался.

– Еще раз добрый вечер,– приветствовал он, не решаясь перешагнуть через порог.

– Что же вы стоите, Валентин Авдеевич? Проходите, прошу,– пригласила хозяйка квартиры. Он вошел в прихожую.

– Это вам, Любовь Андреевна,– достал из пакета и подал ей три белые гвоздики, завернутые в блестящую фольгу.

– Ой, мои любимые цветы! Обожаю все белое и чистое. Как вы угадали?– она, привстав, прикоснулась губами к его гладко выбритой щеке. Аккуратно вытерла платочком след от губной помады. Он ощутил знакомый запах дорогих духов.

– Знакомьтесь, моя дочь Надя. Помните, как Анна Герман пела «Надежда – мой компас земной…»

– Не сложно догадаться, вы очень похожи и обе очаровательны. По цвету волос только и можно различить, – заметил он.

– Дочь решила стать блондинкой, а у меня естественный цвет, я не признаю красители и “химию”. Так могут нахимичить, что без волос останешься.

– Надежда,– девушка подала теплую и голую по локоть руку с длинными, как у пианистки пальцами, слегка преклонив колено.

– А вам, Надя, молочный шоколад, чтобы жизнь не казалась горькой,– Тернистых положил на ее ладонь плитку “Каприза”, заметил немой укор в ее зеленовато-голубых глазах.

– Спасибо,– сухо промолвила девушка и неожиданно скаламбурила. – Молочный шоколад, наверное для того, чтобы молока больше было?

Он смутился, а Любовь Андреевна пожурила дочь:

– Оставь свои приколы, с ровесниками хохми, прикусили язычок.

«Интересное начало, видно девице палец в рот не ложи, откусит. Надо было ей купить тоже цветы, орхидеи или розы, – с досадой подумал он, вспомнив свои недавние колебания среди обилия благоухающих цветов в букетах и корзинах в подземном переходе под площадью Советской. Он тогда предположил, что Любови Андреевне может, не понравится, что и ее дочери он подарит цветы.