Белоснежка, 7 рыцарей и хромой дракон
Шрифт:
Всего нас у родителей: четыре сестры и брат Адик по прозвищу Прокурор. Адик – сокращенное от Адама-Давида и, кстати, весьма точное описание характера юного наследника Бузиковых. До Прокурора ему еще расти и расти, а Адик он уже сейчас.
Старшая, Фира, она же Эсфирь, учится в Европе, время от времени она звонит, но больше расспрашивает, чем рассказывает. Как говорит папа - «отрезанный ломоть», он даже хотел переоборудовать ее комнату под игровую для Прокурора, но в итоге я отдала ему свою, а в Фирину перебралась сама. Теперь сплю в обнимку с ее подушкой и часто
В переводе Эсфирь – «звезда». Такой она для меня всегда и будет. Вот завершу бакалавриат и уеду к ней в Европу, за своей звездой.
Младшая из сестер, пятилетняя Рахель, абсолютно не соответствует своему имени, переводимому как «овечка». Поэтому быстро превратилась в Елку.
Ну а я никогда ничьей «принцессой» и не была.
Папа раньше много общался с Фирой. Мама заботилась о младших. Я же выросла дворовой девчонкой, которую лишь бы не забыли покормить. В моей жизни твердо работало правило: «Ждешь подарка судьбы? Заверни его сама».
На стук в дверь мы с Хаей развернулись одновременно и вместе крикнули: «Да!» Вошедший папа уже успел переодеться в домашний трикотажный костюм, но наморщенный лоб и одутловатые мешки под глазами сигналили, что работа его так и не отпускает.
– Привет, красавицы.
Он огляделся. Некоторое время смотрел на Хаю, раздумывая, говорить ли при ней. Худенькая воительница поправила очки, скрестила руки и откинулась в кресле, безмолвно сообщая, что без боя не сдастся.
Отец вздохнул. Он никогда с нами не воевал, предпочитая все конфликты решать мамиными руками, поэтому настаивать не решился и, наконец, заговорил, обращаясь ко мне:
– Сашенька, ты за ужином упомянула, что познакомилась с Сухоревским?
Я улыбнулась.
– Хочешь, представлю вас? По работе нужно?
Папа потер виски, осторожно усаживаясь на изящный стульчик у кровати. За последние годы он несколько раздобрел, организм оставлял себе преобразованные на память в килограммы: чудесные ужины на курортах, ленивые вечера на диванах, ночные алкогольные посиделки с друзьями, не говоря уже о подогреваемых сиденьях комфортных машин.
Каждый человек со временем становится выставкой прожитых лет: и умственно, и физически. Но композиционная инсталляция у всех своя.
– Боюсь, просто представить - мало что даст, я встречался с ним на паре проектов. Но сейчас заказов нет, а они бы очень пригодились. Ты…
Его прервала трель телефона.
– Да, - отрывисто сказала я. Номер был неизвестен.
– Александра?
Я улыбнулась.
О, легок на помине. Его величество Сухоревский собственной персоной. Пришлось рвануть к столу, в судорожном поиске листка со списком требова… разумных встречных предложений. Как бы я не возмущалась "оплатой в одно интервью", а побывать на конкурсе, посмотреть его изнутри – отличное предложение для журналиста и великолепная тема для диплома. Уже вижу себя ведущей рубрики «Журналист
Внешность у меня достойная, да только до журнальных красавиц мне как до Кубы вплавь, дальше пары первых конкурсов не пройти. Поэтому буду держаться сколько смогу, главное – успеть собрать побольше информации.
Да и заинтересованность отца – не просто блажь. Если он хочет что-то от владельца «Золото мира», я должна хотя бы попытаться ему помочь.
Вдох. Выдох.
– Да, Игорь Владимирович. Рада вас слышать.
– Значит, Сашенька, все-таки надумали с конкурсом? – повеселел его голос.
– Выслала вам вариант статьи с выдержками ответов, думала, вы по этому поводу, - вежливо парировала я.
– Если какая-то часть текста вас не устроит, я готова ее изменить. Все, что вы не готовы будете сообщать миру – уберем. Конфиденциальность и ваш комфорт как героя текста – для меня в приоритете. А почему спрашиваете о конкурсе? Хотите предложить новые условия?
В трубке хекнули. Сухоревскому хотелось поучаствовать в конкурсе, но не по нутру было меня уговаривать. Богатый человек на то и богатый, что не раздавал свои ресурсы направо-налево. Я его понимала. Игорь предпочитал получать все, сам затрачивая только необходимое. Но интриговала я его все больше.
Сейчас мы напоминали быка и тореадора перед боем. Заграждения открыты, красная тряпка трепещет на ветру. Бык осторожно оглядывается, но на самом деле он уже обречен. Вопрос только, сколько дротиков в итоге он получит в загривок.
– Что хотите за конкурс?
Бинго.
– Признаюсь честно, я подумала над вашим предложением и приготовила небольшие пункты со своей стороны. Сейчас их вышлю вторым письмом.
Пока я фотографировала лист, отец и Хая схватили с моего стола бумагу и каждый торопливо застрочил свое.
Хая подняла вверх надпись: «Требуй с ним свидания! Он крутой!» Отец замахал страницей: «Никаких встреч наедине! Он опасен!»
– Предупреждаю сразу, - откашлялся в трубке Сухоревский, - вы мне нужны, но я - не золотая рыбка, фантастику исполнять не намерен.
– Свидание! Не забудь про свидание! – настаивала Хая.
– Убью! – зашипел папа на сестру, и уже мне. – Только деловые отношения, участие в тендере проси.
– Что у вас там происходит? – насторожился Сухоревский.
– Это папа и сестра выдвигают дополнительные пункты, - хмыкнула я, - папа хочет участие в годовом тендере, его не внесли у вас в аккредитационный список.
– А что желает сестра?
– Сестра настаивает на свидании.
Голос Сухоревского сразу потек елеем.
– Какая умница у вас сестра. Пожалуй, одно из двух дополнительных требований я могу обещать. Встретиться с вашей сестрой? Легко. Она потом вам расскажет какой я душка и симпатяга.
Я хохотнула.
– Договорились. Одно дополнительное из двух.
– Чему вы так радуетесь, - насторожился Игорь, - она девушка?
– Но-но, - обрубила я, - она девушка и таковой останется.