Белоснежка и семь самураев
Шрифт:
“Не двинетесь с места!” - прорычал Клык, — “Никто никуда не пойдет, пока мы не разберемся. Вы мне так и не ответили, на что она вам.”
“Разве? Как неудобно. Ну, значит, так. Мы с братом работаем в важной фармацевтической фирме, понимаешь ли, в научном отделе, и у нас есть чудесный новый порошок, которой надо опробовать.”
“Порошок?”
“Лекарство. Короче, нам его, конечно, надо протестировать, но правительство не разрешает использовать людей, а борцы за права животных не дают нам использовать животных, ну мы и решили…”
Клык
“Врете.”
“Да, в некотором роде, я в общем-то вру. Прошу прощения. Хочешь услышать правду?”
“Гррр…”
“Похоже на да. По правде…,” - он заколебался, — “Тебе возможно нелегко будет воспринять это,” — сказал он.
– “Это может показаться немного, знаешь ли, странным. Ты не против?”
“Давай к делу, а то я ошибочно приму тебя за собачью жевачку.”
“Хорошо.” - он набрал воздуха.
– “По правде, мы агенты иностранной власти - иностранной в смысле совершенно иного измерения реальности и все такое - а мы здесь, чтобы подчинить всю вашу цивилизацию и культуру путем обретения контроля Зеркальной сети. Тебе это понятно?”
Клык поджал губы. “Хотите сказать, что вы - маленькие зеленые человечки, так? Или пучеглазые чудовища?”
“Да не то чтобы,” - ответил Гримм N2. “Хотя, если ты предпочитаешь смотреть на вещи таким образом, то, полагаю, это тоже можно и не без плюсов.”
“Ладно,” - сказал Клык.
– “Вы не зеленые и не пучеглазые, но все равно пришельцы.”
“Отличное слово. Мне нравится. Пришельцы. Да, мы пришельцы.”
“И вы здесь, чтобы похитить ведьму и овладеть миром?”
“Да, полагаю можно так…”
“Вы здесь, чтобы овладеть миром и вы меня испугались.” — прищелкнул Клык языком. — “Знаете, мне сложно потерять покой из-за подобной угрозы. Я видел водомерок, более опасных чем вы. Нет, все равно не верю. Думаю, вы просто грабители, а здесь у нас есть традиционный метод обращения с грабителями, на фоне которого законы Ислама звучат как программа утренней зарядки. Так что…”
“Эй!”
Клык посмотрел вниз. Эльфийка дергала его за штанину.
“Ну?”
Эльфийка уставилась на свои крохотные башмачки. “Извиняюсь за вмешательство,” - сказала она, — “но мы, похоже, не одни.”
“Что? Как это не…?”
В дверном проеме возник силуэт - темный, приземистый, угрожающий…
Невысокий…
“Приветик”, — сказал он.
Царица присела, вытащила откуда-то маленький плоский жестяной ящичек и открыла его. Внутри находилась замысловатая железяка, не похожая ни на что до сих пор виданное Сестрицей, и практически не поддающаяся описанию. Все же представьте, что линейка влюбилась в секстант и у них родилась дочь, которая сбежала с парой кухонных весов, а в свою очередь их дочь вышла замуж за незаконного сына садового насоса…
“Получилось,” — провозгласила Царица,
Сестрица пожала плечами: “Не знаю,” — сказала она, — “Разве нельзя догадаться по солнцу?”
Царица покачала головой. “Здесь нельзя,” — сказала она.
– “Ты очевидно не заметила, что у нас здесь нет ваших скучных последовательных дней и ночей. Все подобные вещи подчиняются…”
“Не говори,” — простонала Сестрица - ” повествовательными узорами.”
“А, так ты все же иногда слушаешь. Верно. То же самое касается времен года, фаз луны, приливов и тому подобного. И прежде чем ты начнешь задираться, вспомни, кто вообразил, что футы и дюймы удобны в обращении - не мы.”
“Было до меня,” - ответила самодовольно Сестрица.
– “Ну? И чего же ты выяснила?”
Царица повертела циферблаты, поскользила рычагом, сосчитала до семи на пальцах и ухмыльнулась. “Твой братец,” - сказала она, — “как ты сказала его зовут?”
“Карл,” — ответила Сестрица, испугавшись, что вспомнила она это не сразу. “Его зовут Карл и, как ни странно, я почти не помню его. Кажется. Как будто…” - Она умолкла и побледнела, сделавшись зеленоватого оттенка.
– “Как будто он был не настоящий, а так - персонаж сказки.”
“Так!” - Царица взмахнула кулаком, — “Великолепно! О, я так рада тому, что ты сказала.”
Сестрица уставилась на нее: “Да? Почему же это?”
“Потому что,” - ответила Царица бешено крутя жестяную штучку, — “это значит, что он жив и что он все еще здесь, и он пытается поставить вещи на места; что хорошо,” - добавила она, — “потому что он во всем и виноват, так что он скорее всего лучше всех сможет все починить. Не то чтобы,” — продолжила она, — “у него было много конкурентов. Просто из интереса, зачем?”
“Что зачем?”
“Какого черта он это делал? Какая сила побудила его полезть в операционную систему измерения, о котором он не имеет ни малейшего понятия, без всякой провокации?”
Сестрица покачала головой: “Компьютерщики такие, наверно. Знаешь, просто потому что была такая система. По той же причине, что они вламываются в компьютеры Пентагона и заставляют людей думать, что грядет ядерная война.”
Царица задумалась: “То есть в целях невинной забавы? С вами все возможно, ведь у вас повествовательные узоры отсутствуют. Хотя так жить, должно быть, ужасно.”
“Ладно,” — прервала Сестрица, — “Почему ты думаешь, что он в порядке? И куда он запропастился?”
“Смотри,” — Царица указала на один из циферблатов Штуковины, — “Видишь? Показывает 3945321.87”
“Ну просто фантастика! Звоним во все колокола и объявим всеобщий праздник!”
“Не делай попыток к сарказму, тебе это не очень хорошо удается. Нет, дело в том, что это почти четыре. Четыре последовательных версии реальности. Как это называется?”
Сестрица на минуту задумалась: “Долби?” — попробовала она, — “Не знаю. Звучит ужасно.”