Белоснежка в трауре

Емельянова Светлана Васильевна

– Таня, прости меня!
– опять завёл он старую песню. Но я уже молчала.

– Я люблю тебя! Знаю, не веришь, но я люблю тебя, как умею! Я понимаю, что сильно обидел тебя, но я знаю, что ты простишь. Ты добрая, Таня, - скорее уже для себя, чем для меня прошептал пришелец.
– Я уйду. Я понимаю, что проиграл сражение, но не войну. Ты будешь со мной, я тебе это гарантирую. И никто не сможет нас разлучить. Ты моя и ничья больше. И не вздумай даже думать о том мальчишке, который вился возле тебя всё это время. Ему не поздоровится, если он не отстанет от тебя.

Сказав это, мой посетитель наконец-то прошествовал к двери и рывком открыв её, вышел в коридор. Не оборачиваясь. Я потихонечку, из под опущенных ресниц, подглядывала за ним. Меня очень удивило то, что он знал про Костю. Как? Ведь мы не встречались, вместе никуда не ходили и ничегошеньки между нами не было. Невероятно! Он что, следил за мной. Подключился к камерам наблюдения у нас на работе и видел как Костя приносил мне плюшки. А я недооценивала своего бывшего возлюбленного. Как он смог вычислить Костю? Или общался с кем-нибудь из нашей бригады?

Да ну, бред какой-то. Не будет у нас никто трепаться по поводу личных отношений. Тем более, здесь даже и говорить не о чем. Тем не менее, факт остаётся фактом, и кто-то сдал Костю с потрохами. Кстати, а где же Костя? Он не приходил ко мне, я бы запомнила. Ведь я помнила всех своих посетителей. Как будто и не была в коме, а просто прикрыла глаза на время и лёжа принимала гостей. А Кости среди них не было. Он ведь за Полину переживал очень сильно. Значит, до сих пор считает себя виноватым в том, что не ответил на её чувства. Да, оказывается Полинка беззаветно любила его. Откуда я узнала? Ко мне Коля приходил. Он по настоящему перепугался за меня, и даже собственное горе не помешало ему навестить меня. Он сидел возле моей кровати и говорил, говорил. Словно хотел выговориться раз и навсегда. Они с Полиной были очень дружны и тайн друг от друга не имели. Коля понимал, что не сможет воздействовать на друга и заставить того полюбить свою сестру. Он не знал, как помочь Полине, успокаивал её только тем, что Костя у него на глазах и никуда не денется, так как влюблён в меня. Пока у него ко мне есть чувства, Полина может быть спокойна, к другим не побежит, а я девушка-кремень, его к себе близко не допущу. Так всё и было. Полина постаралась сдружиться со мной, чтобы стать лучшей подругой и быть всегда рядом. Только я была нелюдимой и до конца сблизиться с ней так и не смогла, как она ни старалась. У меня была затяжная депрессия, и подруги мне были не нужны. Но надо было отдать должное Полине, она всё-таки смогла найти ко мне подход и заставить меня откровенничать. Хорошая она была. И Костю, видимо, искренне любила. Только почему так всё получилось. Как она смогла на маньяка-то напороться, я не понимаю. А Коля тогда мне многое прояснил. На меня он не сердился, ведь знал, что не нужен мне Костя, видел это. Коля мне поведал, что пережить смерть Полины ему помогла забота о бедных несчастных людях, попавших в сложную жизненную ситуацию. Он вспомнил мой поступок, тот самый, когда я приютила у себя бедолагу Зою Михайловну и понял, что тоже может так поступить. Удивительно, он взял под свою опеку спасённую мною женщину с грудным ребёнком и сказал, что день и ночь готов охранять их и не допустит, чтобы с ними что-то случилось. А Коля сильный. И телом и духом. Он очень мужественный человек, и я точно знаю, что несчастная вдова со своим малышом сейчас находится под надёжной опекой. Надо же, у нас не служба спасения, а служба благотворительности какая-то. Уснуть я больше не могла и мыслям своим не мешала плавно двигаться по течению, туда, куда они сами меня заводили. Контролировать их у меня не было ни сил ни желания. Я отдалась на волю этих волн и ничего не хотела чувствовать. Боль от потери Полины немного притупилась. Я смирилась с этой утратой, понимая, что уже ничего не изменить. Единственное, о чём я жалела, так это о том, что моя единственная подруга так и не смогла быть со мной откровенной, открыться мне. Что бы это изменило? Не знаю, но мы бы что-нибудь придумали, и Костя бы наконец, обратил на неё внимание. Ведь они будто созданы были друг для друга. Только что уж теперь об этом говорить. Удивительно, но за сегодняшнюю ночь я смирилась со всеми своими потерями и приняла все свои беды и несчастья с любовью и благодарностью. Я приняла то, что мой сын не хочет общаться со мной, приняла выпавшие из жизни почти два года, проведённых в беспамятстве, потерю любви и многое другое. Мне вдруг стало так легко, будто я вдруг скинула с себя какой-то неимоверно тяжёлый груз, мешающий мне двигаться вперёд. Я твёрдо решила, что завтра же уйду домой из больницы. Нечего здесь больше прохлаждаться, пора жить и действовать во благо себе и другим. Интересно, а на работу меня обратно возьмут или переведут в контору. Я и сама не знала, хочу ли, как и прежде, гонять по вызовам и вытаскивать отовсюду попавших в беду людей. Наверное, в таком темпе я больше работать не смогу. Но вот общаться с потерпевшими и их родственниками, оказывая им психологическую помощь я буду рада. Возраст у меня уже не тот, чтобы изображать из себя супермена, тем более, после перенесённой комы. Я устала от этой работы и решила сама себя освободить от динамичных нагрузок. Всё. Решено. В очередной раз начинаю новую жизнь, только теперь буду жить её так, будто живу последний день. Я не хочу больше упускать свою жизнь, и у меня есть твёрдое намерение, найти своё счастье. Ух, я и разошлась! Видимо, в мозгах моих что-то перевернулось, когда я в воду упала! Но я очень рада себе такой, можно сказать, обновлённой. Такой я нравлюсь себе больше. Так держать, Таня!

Я подбадривала сама себя и твёрдо была уверена, что теперь в моей жизни всё будет хорошо. Как я могла быть такой самоуверенной. Жизнь такой самоуверенности не прощает. Глупая, я подумала, что всё плохое, что со мной могло случиться, уже случилось. Ан, нет. Оказывается, то, что я очухалась не всем было на руку и мне предстояло опять выживать. Я немножко забежала вперёд, совсем капельку. Лучше уж всё по порядку. Одно я решила точно, завтра из больницы уйду.

Василиса Петровна была худощавой женщиной с большими добрыми глазами. Она с радостью встретила Катюшу и по доброму отнеслась к Кириллу, внезапно свалившемуся ей на голову гостю.

– Пойдёмте скорей, я вас чайком горяченьким напою. Устали, небось, с дороги, - заботливо проговорила Василиса Петровна, провожая

гостей на кухню.

– Бабуля ты моя, когда же ты оладий напечь успела!
– удивилась Катюша, чутко поведя ноздрями.

– Да, дело-то нехитрое, дочка. Тем более, что вы должны были вот-вот подъехать.

Она заботливо расставляла чашки, блюдечки. Достала какое-то варенье, а в центре стола установила огромное блюдо с оладьями. Кирилл был счастлив. Ему, кроме его бабушки никто и никогда оладьи не пёк. Он как будто бы в детство своё окунулся, и так тепло и хорошо ему стало в этом доме, что уезжать совершенно не хотелось. Но он помнил, что есть ещё девушка Кристина, которая уже никогда не отведает таких вот вкустностей, потому что её убили, и надо было во что бы то ни стало выяснить, кто это сделал.

– Василиса Петровна, взгляните пожалуйста на фото, не знакома ли вам эта женщина.
– Наевшись до отвала, Кирилл наконец-то приступил к расспросам.

– Я видела её у Марии Антоновны, - уверенно сказала Василиса Петровна, внимательно вглядываясь в фото.

– А как давно это было?
– уточнил Кирилл.

– Да давненько уже. У меня в ту пору как раз радикулит случился, и Мария Антоновна смазывала меня барсучьим салом. Естественно, после таких прогревательных процедур я зависала у неё надолго, так что девушку эту несколько раз видела. Её кажется Нелей звали.

– Что Вы говорите?
– неподдельно удивился Кирилл. Он вспомнил, что в палате с Таней была некая Нелли Хабибуллина, которая скончалась в день поступления. Вот значит, как в больнице перепутали девушек. Удивительно, просто удивительно, как иногда в жизни случается. А Тане, естественно, было всё равно. Её в то время хоть горшком назови, она бы не против была. Памяти-то не было.

– Хорошая девушка, вежливая. Вот Галка у Маши была хамкой!
– гневно проговорила Василиса Петровна. Но потом вовремя спохватилась и спешно перекрестилась.

– Нельзя о покойных плохо-то говорить, - пояснила она, виновато посмотрев на меня, - да и Маша бы меня не одобрила. Она в Галке своей души не чаяла и не замечала совсем, что девчонка не по той дорожке пустилась.

– А чем она занималась?
– с интересом спросил Кирилл.

– Да я толком-то ничего не знаю, только со слов Марьюшки. Она очень переживала за девку. Приходила та поздно, спала до полудня, потом какие-то мужики за ней приезжали, и она уносились вприпрыжку. Дальше хуже стало. Совсем перестала домой приходить. Жила у какого-то своего хахаля, а потом и вовсе исчезла. Я уж успокаивала подружку как могла. Говорила, что наверное в другой город умотала. Только та мне не верила и всё твердила, что с Галей беда случилась. Хотя, она и вправду куда-то собиралась уехать. За несколько дней до своего исчезновения, она заезжала к бабушке. Хвасталась, что теперь у неё в жизни всё будет хорошо. Замуж она выходить собиралась, парня какого-то с собой притащила. Говорила, что денег они заработали много, теперь можно и о семье подумать. Парень такой из бритых какой-то, - пояснила Василиса Петровна, затем посмотрела на Кирилла и смутилась.

– Извините, я совсем не то хотела сказать, - покраснев, как помидор, проговорила Василиса Петровна. Катюша, до этого внимательно слушавшая рассказ бабушки и не проронившая ни слова, весело захохотала.

Кирилл смущённо провёл рукой по своему бритому затылку и продолжил беседу.

– Скажите, Василиса Петровна, а девушка эта, Неля, с ней-то что случилось?

– А что с ней могло случиться. Хорошая девка, а связалась с Галкой. Я подозреваю, что в борделе они каком-то работали, - с негодованием проговорила женщина. - Срамотой всякой занимались. За Нелей вообще такой хахаль приезжал, закачаешься. Машина очень приметная была, огромная такая. Хотя, Галка утверждала, что это муж девушки, но мы с Машей как-то сомневались. Не похожа была Нелька на жену такого человека. Она просто одевалась, никогда не зазнавалась, в гости с обычными пироженками приходила. А рядом с таким должна была в золоте-брильянтах ходить.

Кирилл понял, о чём пыталась поведать ему Василиса Петровна. Что тот мужчина, который приезжал за Нелей-Таней, скорее всего был её клиентом, нежели мужем. Да уж, досталось видно девчонке. Мало того, что башку пробили, так ещё и попользовались вволю. На Кирилла накатила такая злость, что он уже не мог себя сдерживать. Он грохнул по столу кулаком и с негодованием произнёс:

– Да что же такое делается-то, а? У человека память отшибло, и кто-то быстренько подсуетился в публичный дом её пристроить.

– А что, у Нели памяти не было?
– удивилась Василиса Петровна, - то-то я не понимала, почему она такая странная. Приветливая, вежливая, но какая-то неживая что ли.

– Где же она сейчас может быть?
– спросил Кирилл, не больно-то надеясь на ответ.

– А ты съезди сынок к Галкиной подружке и всё узнаешь, - предложила Василиса Петровна.

– К кому? - дивлённо посмотрел на неё Кирилл.

– А что, бабушка, у Галки ещё подружка имелась?
– Спросила Катерина.

– Имелась. Она-то и натолкнула нашу Марью на мысль, что с внучкой её беда приключилась. Галка однажды проговорилась и адрес назвала, где ночует. Бабка её пилила больно за ночёвки вне дома, вот та и не сдержалась. Так Марья, когда жениха Галкиного увидала, решила сама разузнать что и как, и выждав несколько дней, двинулась по этому адресу. Дверь ей открыла какая-то девушка, подтвердила, что она Галкина подруга и выразила сочувствие, что Галка пропала. Мария Антоновна до того момента и сама об этом не знала. Галка ей звонила редко, а приезжала домой и того реже. А тут эта подружка. Говорит, с ног сбилась Галку с Лёней искать. Они на работе не появились, да и вообще, лавочку их прикрыли как-то. Этой подружке чудом удалось избежать неприятностей. Она клиента как раз охмуряла, прикинувшись разносчиком пиццы. Вот за него её нагрянувшая облава и приняла. Даже не увидели, что это девушка. Отпустили восвояси. А остальных повязали.