Белоснежка в трауре

Емельянова Светлана Васильевна

"Надо бы всё узнать, - решил Кирилл, - только не у Володи, а у его ребят". Кирилл понял, что отдыхать и собираться с силами ему, по сути, некогда. Ещё совершенно ничего не ясно. Да, маньяка больше нет, и слава Богу, никто больше не будет кромсать людей налево и направо. Но существует кто-то ещё, помимо этого зверя. Возможно, кто-то ещё более страшный, чем этот упырь.

Я опять находилась в больнице. Открыв глаза, первое, что я увидела, это электрическую лампочку, мотающуюся на голом шнуре под потолком. Вот повезло, так повезло. Когда же всё это кончится, и я заживу наконец счастливой жизнью

обычного человека. Буду работать на обыкновенной работе, ходить в обыкновенный магазин и смотреть обыкновенные сериалы. Я начала жалеть себя несчастную и обиженную на весь белый свет, совершенно забыв о том, что девушка, которая спасла мне жизнь, мертва. Стыдно, Крутикова, так расклеиваться, ведь тебе повезло.

Я мысленно провела ревизию своего бренного тела и с удовлетворением отметила, что явных повреждений у меня нет. Ушибы, ссадины -- это ерунда. Сильно болело горло, видимо, этот гадёныш успел придушить меня в схватке. Да, не было бы уже Танечки на свете, если бы не та девушка. Кто же она, моя спасительница. Неожиданно дверь в палату отворилась, и ко мне вошла симпатичная медсестра, приветливо спросив:

– Как себя чувствуете, Татьяна?

– Неплохо, - совершенно искренне ответила я.

– Это хорошо, - проговорила медсестра, внимательно посмотрев на меня.

Я поняла, что она хочет узнать у меня что-то ещё и не ошиблась.

– Таня, там с Вами поговорить хотят, - тихо проговорила медсестра.

– Так пусть заходят, - приветливо пригласила я.

Медсестра замялась. Видимо, ей очень не нравилось то, что она пыталась мне сказать, но не сказать она тоже не могла.

– Таня, в кардиологии лежит женщина с инфарктом. Она говорит, что Вы с ней хорошо знакомы. Она очень плоха, врачи всю ночь боролись за её жизнь, а она как очнулась, попросила медиков разыскать Вас. Сказала, что хотела бы увидеться с Вами перед смертью. А Вы, Таня, как раз тоже вчера к нам поступили, практически в одно и то же время. Поэтому долго разыскивать Вас не пришлось.

– Кто эта женщина?
– испуганно спросила я. Мне стало по настоящему страшно. Вчера, выскочив из дома, я оставила там беспомощную Зою Михайловну, и теперь только поняла, что не должна была так поступать. Надо было хотя бы скорую помощь вызвать.

– Цветкова Надежда Владимировна, - с готовностью проговорила медсестра, видя моё состояние и понимая, что я вряд ли смогу отказать умирающей.

Я непонимающе уставилась на неё, медленно вспоминая, откуда мне знакома эта фамилия. Я просто очень хотела забыть своё прошлое, поэтому попыталась выбросить из головы всё то, что об этом напоминало. А эта фамилия была из прошлого и носил её человек, которого я когда-то очень сильно любила.

– Надежда Владимировна?
– переспросила я, облегчённо вздыхая, что это не Зоя Михайловна.

– Да, и она очень плоха. Если бы не это, я ни за что не отпустила бы Вас из нашего отделения. Вам вчера тоже досталось, - сочувственно проговорила медсестра.

– Скажите, а Вы сможете выполнить одну мою просьбу?
– умоляюще посмотрела я на женщину.

– Раз уж сегодня день такой, говорите, - улыбнулась медсестра.

– Дайте мне позвонить, пожалуйста. Я не помню, где оставила свой телефон.

– Хорошо, вставайте потихонечку и идите на пост. Там и позвоните. А потом я Вас провожу в кардиологию, - согласилась медсестра.

Я медленно встала с кровати и побрела следом за доброй самаритянкой.

Мне очень нужно было позвонить тётушке и узнать, как у неё дела.

– Алло, Зоя Михайловна, - обрадовалась я, услышав в трубке тётушкин голос.

– Танечка, милая, мне Кирилл всё рассказал, я скоро к тебе приеду, - скороговоркой проговорила Зоя Михайловна, - точнее, мы вместе с Кирюшей к тебе приедем. Он согласился подбросить меня, заодно и с тобой повидаться хочет.

– Хорошо, я вас буду ждать, - обрадованно проговорила я. Не поверите, как же мне хотелось их увидеть. Моих самых родных для меня на сегодняшний день людей. Я понимала, что они любят меня, что я нужна им просто потому что я вот такая, а не за какие-нибудь мои заслуги.

Недоумевая и теряясь в догадках, зачем Надежда Владимировна хочет видеть меня, я шла за медсестрой в соседнее отделение. Остановившись у одной из палат, медсестра сказала:

– Ну вот мы и пришли, дорогу обратно найдёте или за Вами прийти?

– Спасибо, я сама доберусь, - отказалась я от помощи медсестры и нерешительно постучав, открыла дверь в палату. Палата была двухместная, но одна кровать пустовала. На другой лежала сухонькая женщина. Непонятно было, спит она или бодрствует. Собравшись с духом, я подошла поближе и вгляделась в её лицо. Надежду Владимировну сложно было узнать. Хотя, прошло уже больше десяти лет с момента нашей последней встречи, а виделись в последний раз мы с ней на похоронах Андрея. Из некогда красивой цветущей женщины Надежда Владимировна превратилась в исхудавшее, даже можно сказать истощённое существо с пожелтевшим, усыпанным морщинами лицом. Глаза её были закрыты, но она вдруг заговорила, и я чуть не подпрыгнула от неожиданности.

– Таня, это ты?
– скрипучим и каким-то неживым голосом спросила Цветкова.

– Здравствуйте Надежда Владимировна, - робко проговорила я.

– Ты пришла, Таня, спасибо. Присядь ко мне на кровать, разговор у нас будет долгий, - повелительным тоном произнесла Надежда Владимировна.

Я не стала ей перечить и молча уместилась на краю кровати.

– Ты прости меня, Таня, без твоего прощения я не смогу уйти и буду только мучиться здесь, проживая бесполезные дни своей жизни.

– За что мне Вас прощать, Надежда Владимировна?
– удивилась я.
– Мне кажется, это Вы вправе на меня обижаться за то, что я после смерти Андрея замуж вышла и постаралась быть счастливой.

– А я и обижалась все эти годы, - не стала отрицать Надежда Владимировна, - я тебя ненавидела и желала только одного -- чтобы ты умерла!

Старуха резко открыла глаза и посмотрела на меня продирающим насквозь, леденящим душу взглядом. Постепенно выражение её глаз начало меняться, и вот уже через несколько мгновений от злобы не осталось и следа. На меня смотрела немощная старуха, из глаз её текли мелкие скупые слёзы.

– Я ненавидела тебя за то, что ты осталась жива, а мой мальчик умер. Да я в нём души не чаяла, я его любила больше жизни. Но я выжила. Это моя ненависть к тебе спасала меня от смерти. Я мечтала отомстить тебе, но ты была неуязвима. Точнее, я никак не могла решиться расправиться с тобой. Самой большой подлостью стало то, что ты влезла в нашу семью и вышла замуж за сына моей родной сестры, Андрюшиного двоюродного брата. Ты родила ребёнка, и я не могла мстить тебе, боясь оставить маленькую кровиночку без матери. Ты всегда умела выходить сухой из любой беды, браво тебе, Таня.