Белоснежка в трауре
Шрифт:
– Скорее всего, ведь заведено уголовное дело, и чтобы его закрыть нам придётся предоставить и улики и твои показания, - объяснил Кирилл.
– А какие улики?
– спросила девушка.
– Кристинин дневник, где она подробно описывала все свои действия. Там же говорится о том, как ей в голову пришла идея накормить тебя стёклами. Это, когда она дома побуянила и осколком поранилась. Ей было так больно, что она захотела, чтобы и ты испытала такую же боль. К слову сказать, о матери Кристина совершенно не заботилась. Ей было всё равно,
– Она что, никого из них не любила?
– с удивлением проговорила Леся.
– Кристина страдала очень редким психическим заболеванием. Я не помню точно диагноз, вроде маниакально-депрессивного психоза. Она сама себе не принадлежала, когда что-то, выводило её из себя. Наверное, ты и сама замечала, что в минуты радости, она радовалась громче всех, а в минуты печали загоняла себя в депрессию.
– Было такое, - подтвердила девушка, - она даже вены пыталась себе вскрыть, когда ей показалось, что Артур влюбился в Арину.
– Ладно, Леся, с тобой всё ясно. Ты ни в чём не виновата, так что не переживай. Ну а за связь с профессором придётся вам ответ держать перед его женой и перед твоей мамой. Для них это будет шоком, ведь они достаточно дружны. Скажи, а где твой отец?
– Он умер, когда я была ещё маленькой. Всё детство я тосковала по нему. А Олег Алексеевич заменил мне отца. С ним я чувствую себя защищённой и счастливой. Я очень его люблю.
– И ты не смотришь на своих сверстников?
– с интересом спросил Кирилл.
– Нет. Я дружу с Артуром и Артёмом с самого детства, они мне как братья. А остальные ровесники меня и вовсе не интересуют, - откровенно проговорила девушка.
– Ну что ж, Леся, прощай, - Кирилл поднялся из кресла и поспешил в прихожую, - мне ещё надо с Олегом Алексеевичем поговорить, и что-то мне подсказывает, что разговор будет не из лёгких.
– Почему, - тихо спросила Леся.
– Потому что при этом разговоре будет присутствовать его жена, - пояснил Кирилл, - она меня наняла, чтобы я отыскал преступника. Так что скрыть вашу связь с профессором мне вряд ли удастся.
– Я готова выдержать всё, когда все узнают. Я сильная и я искренне люблю профессора, - горячо проговорила девушка.
– Дай-то Бог, чтобы твой профессор любил тебя так же искренне и не побоялся непривлекательной огласки.
– А он любит, - уверенно проговорила Леся, закрывая за Кириллом дверь.
Я не могла выносить эту боль. Лежала и смотрела в потолок, терпеливо дожидаясь, когда же моему мозгу надоест гонять в голове одно и тоже и он наконец вырубится, отпуская меня в долгожданный сон. Раздался звонок в дверь, и я с надеждой подумала, вдруг Кирилл пришёл. Мне очень хотелось, чтобы он просто посидел рядом со мной. Хотя грех мне было жаловаться, ведь Зоя Михайловна ни на шаг не отходила от меня. Но это был не Кирилл. Я услышала голоса Ольги Леонидовны и Алёны. Они оживлённо что-то
– Танюша, привет!
– проговорила Алёна, бесцеремонно залетая в мою комнату и плюхаясь рядом со мной на кровать.
– Алена, разве так можно?
– строго одёрнула дочь Ольга Леонидовна, появляясь следом.
– Можно, - тихо проговорила я. Мне не хотелось, чтобы Алёне досталось за её непосредственность, девушка мне очень полюбилась. Тем более, в руках она держала какой-то невообразимо пушистый ком.
– Это кто?
– вяло поинтересовалась я.
– Это Маруська, - пояснила девушка, и развернула пушистое существо мордочкой ко мне.
Маруська оказалась симпатичной трёхцветной кошечкой. Испуганно глядя на меня круглыми глазами, она попыталась сачкануть с кровати и спрятаться где-нибудь в недрах квартиры, но Алёна поймала её почти на лету и водрузила ко мне на грудь.
– Не бойся, она чистая, - успокоила меня девушка.
Я и не боялась. Сейчас мне было практически всё равно, если бы даже Алёна водрузила на меня блохастого полкана.
– Откуда у тебя эта красота, - не удержалась я от вопроса, машинально поглаживая кошечку.
– Из приюта, конечно. Её выкинули на улицу и ей плохо, позаботишься о ней?
– хитро посмотрев на меня, спросила Алена.
– Это что, метод борьбы с депрессией? Пушистая терапия, - с иронией проговорила я.
– Маруська всегда как барыня жила, хозяйка в ней души не чаяла, - пояснила Алена, - затем хозяйка умерла, а её квартиру родственники делить начали и Маруську за порог выкинули. Она бедолага несколько дней жалобно мяукала под дверью, но её обратно никто не пустил. Соседи принесли её к нам, побоялись, что кто-нибудь вообще прибьёт.
– Да уж, бедная животинка, - чуть не прослезилась я.
– Так ты согласна о ней заботиться?
– обрадовалась девушка.
– Понимаешь, я к ней прикипела всей душой, пока с ней в приюте возилась, но у меня дома их четверо, Белоснежка и три маленьких гнома, - пошутила Алёна.
– Сама ты, Белоснежка, - ласково посмотрела я на Алёну.
– Да уж, прозвищем ты меня наградила шикарным, - весело улыбнулась Алёна, - только пусть теперь оно моей кошечке достанется, мне и Алёной быть неплохо.
Пушистая самозванка, как ни странно, успокоилась у меня на груди и даже протяжно замурлыкала какую-то свою кошачью песенку. И мне стало немного спокойнее рядом с ней и своими друзьями.
– А может нам выпить чаю?
– весело на всех посмотрев, проговорила Зоя Михайловна.
– А почему бы и нет, - в тон ей ответила я. И правда, ну что я расклеилась. Юра давно был мне не муж, а с Антоном у нас и раньше контакта не было, так что можно сказать, ничего в моей жизни не изменилось. И нужно придерживаться именно этой версии, чтобы опять не углубиться в депрессию. Я ведь психолог, сама всё знаю.