Бэлпингтон Блэпский
Шрифт:
— Ах, если бы всегда можно было так чувствовать! — вздохнула мисс Уоткинс.
— В больших городах, со всем этим несметным количеством газет, — продолжал капитан, — как-то забываешь об этом. Но здесь — удивительно, с какой явственностью выступают перед вами эти вечные ценности.
В эту минуту появилась Хлоя и доложила, что обед подан.
— «Не будем ждать, кто шествие откроет, идемте все», — процитировала мисс Уоткинс, и они вошли в светлую маленькую столовую. Прелюдия с икрой удостоилась восхищенной оценки капитана.
Он обратил внимание на «коттеджеобразную» форму комнаты. Он восторгался ее неправильностью.
— Никогда я не пил такой превосходной
— Но даже здесь, вы знаете, мы не обходимся без революций, — сказала мисс Уоткинс, возвращаясь к разговору, начатому в гостиной. — Это падение валюты и кризис в Америке отозвались даже в нашей лесной глуши.
— Мы только слышим выстрелы, — сказал капитан.
— Но кое-кто чувствует и колебания, — остроумно заметила мисс Уоткинс.
— Когда фунты падают, доллары повышаются, — сказала англосаксонка Фелисия, которая держала акции и в Старом и в Новом Свете.
— Но дивиденды!
— Все это большей частью временные явления, временные колебания, — сказал капитан, не желая допускать и тени тревоги в эту уютную комнату. — Эти колебания касаются только биржевого мира, состояния вырастают, состояния лопаются, а для нас, умеренных, трезвых людей, маятник вернется на свое место. Большая часть этих разговоров о кризисе — просто газетная шумиха и паника, отчасти преследующая интересы рынка. Я немножко разбираюсь в этих делах. Что касается меня, леди, я придерживаюсь выжидательной позиции.
Мисс Уоткинс наклонила голову набок.
— Но всегда ли это дает какие-то гарантии? — опросила она. — Где бы ни был помещен капитал? Я иногда сомневаюсь в этом.
— А например?
— Ну, скажем, скромные акции стальных предприятий, Эквити, так они, кажется, там называются?
— Конечно, некоторое движение существует, — глубокомысленно сказал капитан, опрокидывая третью рюмку водки. — Благодарю вас. Очень хорошо.
Они поговорили о финансовых делах за черепаховым супом и хересом. Как все женщины, обладающие кой-каким капиталом, обе леди всегда готовы были просить совета и указаний в своих финансовых делах у любого малознакомого им мужчины. Было чрезвычайно утешительно обнаружить, что их гость придерживается консервативных взглядов и проявляет такую спокойную уверенность. У них обеих было такое чувство, что, если они не будут продавать одни акции и как можно скорее покупать другие, они понесут большие потери, а здесь, в глуши, им не к кому было обратиться, не с кем посоветоваться. Их поверенный в Лондоне, говорили они, милейший человек, но он отстал от века. Они действительно в затруднении. Они даже подумывали, не поехать ли им в Лондон, призналась мисс Уоткинс, поселиться в каком-нибудь маленьком частном пансионе где-нибудь около Сити и заняться кой-какими маленькими операциями. Ну, вы понимаете, разузнать, как и что, и начать действовать.
— Но только, дорогая моя, — обратилась она к сидящей против нее Фелисии, сморщив лицо в комической гримасе, намекавшей на прежние бесконечные споры по этому поводу, — что это значит — действовать?
— Вот это-то именно я и хотела бы знать, — сказала Фелисия капитану.
Он успокоил их. Он повторил, что нужно сохранить доверие и предоставить всему идти своим путем.
— Восстановление порядка и равновесия, — сказал он, — это только вопрос времени. Мне кое-что известно. Надо сломить враждебные силы. Я признаю —
Он не стал распространяться сразу об этих последствиях, потому что ему надо было кончить свой черепаховый суп, а это очень трудно — следить обстоятельно за ходом своих мыслей, пока не доешь суп; но к тому времени, когда приступили к слоеным пирожкам с дичью (их подали с опозданием, Хлоя обнаруживала признаки раздражения и нервничала, и две штуки довольно сильно подгорели), обсуждение мирового кризиса развернулось вовсю. Высказывались опасения насчет большевизма, насчет того, что все увеличивающаяся безработица и необходимость урезывать пособия приведут к серьезному недовольству и даже к своего рода коммунистическому движению.
— Так трудно заставить их понять, — сказала мисс Уоткинс. — Бедняжки, это так естественно, что им трудно понять.
— Расскажите капитану Блэп-Бэлпингтону, что сказал этот человек, который привез кокс для парника, — подсказала Фелисия.
— Ах да, — подхватила мисс Уоткинс, — это было в высшей степени показательно.
То, что сказал человек, который привез кокс для парника, произвело, по-видимому, незабываемое впечатление на обеих леди, и они уже обсуждали и взвешивали значение этого со всевозможных точек зрения.
— Этот человек — самый обыкновенный здешний житель из Векстера, — пояснила мисс Уоткинс, — не какой-нибудь рабочий из вашего классово-сознательного пролетариата, — никаких таких идей.
Так вот она вышла и немножко поболтала с ним, пока считала мешки с коксом и проверяла, все ли они в порядке, а для того, чтобы не вызывать «ложных надежд», она заговорила о необходимости придерживаться всем строгой экономии и сказала, что все должны следовать примеру короля и где только возможно сокращать расходы.
— И вы знаете, он был так груб и не проявил никаких верноподданнических чувств. Он сказал, что если король думает помочь кому-нибудь тем, что сократил казенные работы на сумму пятьдесят тысяч фунтов, так он не с того конца взялся. Не лучше ли бы ему сэкономить на медвежьих папахах гвардейцев, коли уж ему приходится урезывать себя и экономить? И еще он сказал, что никогда не думал, что король способен на такие низкие фокусы, так он и сказал: «низкие фокусы» — лишить работы стольких порядочных людей, когда уж и так много безработных. И потом еще прибавил: мы, говорит, еще увидим, как эти богачи, которые копят денежки, когда-нибудь подавятся своими деньгами.
— И это в самом сердце Девоншира! — воскликнула Фелисия. — Такие вещи!
— Я пыталась урезонить его, — сказала мисс Уоткинс. — Mais que voulez-vous? [21]
Либфраумильх было превосходно, поистине благородное вино. Капитан очень польстил хозяйкам, спросив, какого оно года, и заметив: «Ну конечно. Это видно», — когда они сказали, что оно двадцать третьего года. Он обходился теперь только с помощью вилки, это позволяло ему чувствовать себя более непринужденно, к тому же ощущались некоторые признаки того, что перед следующим блюдом тоже будет маленький перерыв. В нем все сильнее разгоралось желание порассказать кое-что этим леди.
21
Но что вы хотите? (франц.)