БЕЛЫЕ И ЧЕРНЫЕ

Котов Александр Александрович

–  Какая гигантская работа!
– покачал головой Волянский.

Да. Мало еще анает человечество об изнуряющем труде шахматного мастера. Именно к нам применимо старинное выражение: никем не мучимые, сами себя мучаем.

В передней раздался звонок.

Надя, - сказал Алехин и, поднявшись с кресла, пошел встречать жену. Волянский последовал за ним. В передней стояла небольшого роста, полнеющая женщина с крупными чертами лица. Ее трудно было назвать красивой, но какая-то неуловимая печать доброты и обаяния невольно притягивала внимание мужчин. Надя сняла высокую шляпу-тюрбан, под которой обнаружились густые черные волосы. Алехин помог жене снять пелерину.

На черном платье почему-то был приколот желтый бант, что явно противоречило канонам старого вкуса.

–  О, да вы чаевничаете!
– воскликнула хозяйка дома, войдя в гостиную.
– Молодцы! Попроси и мне чаю, - обратилась Надя к мужу, - только без молока. А Валя давно приехал?
– обратилась она затем сразу к обоим мужчинам.

–  Уже час беседуем, - ответил Волянский.
– Я - бездельник и своей болтовней мешаю Саше заниматься.

–  Что вы!
– возразила Алехина.
– Он так рад поговорить с вами. После этого он еще лучше работает. А я задержалась у Гвендолины. Вы знаете ее мужа, Валя. Изнар - отличный инженер. Живут они с Гвендолиной душа в душу. Мне кажется, скоро я буду бабушкой.

–  Очаровательная бабушка!
– воскликнул Волянский.
– Побольше бы таких!

–  А когда мы будем гулять на вашей свадьбе?
– улыбаясь, спросила Надя Волянского.
– Что же, так вы и будете вечно ходить бобылем?

–  Ему не до женитьбы, - вмешался Алехин.

–  Нет, почему же, я с удовольствием женюсь, только на миллионерше, - ответил Волянский.
– Другого выхода у меня нет.

–  Если так, то женись на племяннице Вандербильда, - продолжал потешаться Алехин.
– Ты знаешь, Надя, Валя окончательно решил ехать в Америку.

–  Все-таки?
– спросила Алехина.

–  Иначе у меня нет выхода, - провел ребром ладони по горлу Волянский.

–  Так ничего и не получилось с работой, жаль, - тихо произнесла Надя.
– А деньги-то у вас на проезд есть?

–  Кое-что собрал. Берегу с лучших времен.

–  Если будет не хватать, мы вам дадим. Правда, Саша?
– обратилась Алехина к мужу. Тот согласно кивнул головой.

Горничная убрала чайную посуду. Надя вынула из сумочки фотографии Гвиндолины, ее мужа. Несколько минут все рассматривали любительские фотографии.

–  Вот что, давайте поедем в Америку вместе, - внесла вдруг предложение Надя.
– Мы с Сашей тоже ведь едем в Нью-Йорк, - обратилась она к Волянскому.

–  Ах, да, конечно! Я читал: большой турнир в Нью-Йорке. А тебе не утомительно будет играть в турнире перед матчем с Капабланкой?

–  Что поделаешь? Должен, - уклонился от объяснений Алехин.

Собеседники опять замолкли. Некоторое время они вновь занимались разбором фотографий. Вдруг в коридоре раздался телефонный звонок. Алехин поднялся с места, подошел к аппарату и поднял трубку. Надя с Воляпским с места наблюдали за ним.

–  Алло! Здравствуй, Савелий!
– произнес Алехин.
– Ничего, как ты? Когда еду? Думаю, числа пятого… А ты? Конечно, лучше вместе… И Видмар, Нимцович, Шпильман… Всем, конечно, лучше… Что?! Не читал… Ну и что там написано?…

Алехин замолчал и несколько минут слушал. С каждой секундой его лицо все больше омрачалось, брови сошлись к переносице. Валя и Надя с удивлением наблюдали, как сильно действовала на него какая-то неприятная новость.

–  Безобразие!
– крикнул в трубку Алехин.
– Я так и знал, что они придумают что-нибудь подобное. Я сейчас же пошлю телеграмму с протестом… Или откажусь от турнира… Что?! Ну, конечно, издевательство!… Все делается для Капабланки.

Конечно, глупость. Будет иметь право на матч, но не будет иметь денег. А аргентинская договоренность пропадет… Нет, это у них не выйдет! Я играть не буду! Хорошо, спасибо, что позвонил. Будет что-нибудь новое, сообщи. До свидания! Как вам это нравится!
– почти крикнул Алехин, повеспв трубку и вернувшись в гостиную.
– Я так и знал, что что-нибудь произойдет. Я говорил тебе, Валя! Все полетело к чертям, вся моя работа, все, чего с таким трудом добивался!

–  Успокойся, Саша, - положила руку на плечо мужа Надя.
– Что произошло?

–  Очень просто, - чуть успокоившись, разъяснил Алехин.
– Организаторы турнира в Нью-Йорке добавили пункт к условиям турнира, которого раньше не было. «Первый призер, - пишут они, - или второй, если первым будет Капабланка, получает право играть матч с чемпионом мира». Как вам нравится?! Абсолютное презрение к нашей договоренности. Специально делается, чтобы запутать вопрос, лишить меня права на матч.

–  Но ведь второй призер, если не ты, не будет иметь никаких денег на матч. Ведь на его матч аргентинцы не дадут денег, - вмешался Волянский.

–  Разумеется!
– все еще горячился Алехин.
– Это специально и делается, чтобы уговорить Капабланку отказаться от моего вызова. Нет, это не пройдет! Утром пошлю телеграмму: пусть играют без меня… Посмотрим, что у них получится!

Хотя Алехин бодрился, грозил кому-то, на душе у него было тяжело, и это отлично чувствовала Надя, хорошо изучившая характер мужа. Настроение у всех сразу испортилось. Надя тревожно поглядывала на расстроенного Алехина. Тот сидел, уставившись сквозь очки близорукими глазами в угол комнаты. Волянский попытался было успокоить друга, развеселить его. Но что он мог поделать в такой ситуации? Какое может быть успокоение, когда рушится дело всей жизни, дело, которому отданы действия и помыслы целых шести лет. Посидев с полчаса, Волянский поднялся и распростился с Алехиными.

Нужно ли удивляться, что Алехин не мог заснуть в эту ночь. Бессонница - неизбежный спутник любого крупного шахматиста. Во время ответственных турниров приходится переживать много потрясений; как заснешь, если только что потерпел неприятное поражение? Когда-то Алехин пробовал одолевать бессонницу при помощи лекарств. Ничто не помогало. Позже не то случай, не то чей-то умный совет научил его более совершенному методу. Если не спится, ни за что не оставайся в кровати! Поднимись, съешь яблоко или стакан простокваши и полчаса почитай. Потом возвращайся в кровать. В этом случае Алехин всегда засыпал.

Но сегодня даже этот испытанный способ не помог - слишком велика была неприятность. Алехин во второй раз слез с кровати и тихонько, чтобы не будить жену, в пижаме и туфлях вышел из спальни. В темноте он прошел в кабинет, зажег настольную лампу и сел в рабочее кресло около письменного стола. Горькие мысли роились в его отяжелевшей голове. Какой удар, все шло так хорошо! Аргентина, матч, и вдруг все сразу полетело к чертям! Что же теперь будет, неужели опять ждать долгие годы?

«А может, не поднимать шума, - согласиться?
– мелькнула на мгновенье мысль.
– Ведь у тебя все шансы занять в Нью-Йорке второе место, а то и первое. Нет Ласкера - организаторы постарались избавить Капабланку от неприятного конкурента. Нет, - решил Алехин в следующую минуту.
– Никаких компромиссов, только твердая позиция. Я не имею права рисковать делом всей жизни! Завтра же телеграмму: или снимают пункт, или не поеду в Нью-Йорк».