"Белые линии"
Шрифт:
Наступила тишина. Теперь, к удовольствию Земана, была уже шокирована Ганка. Ее пленяющая уверенность сменилась испугом.
— Боже мой! — едва слышно произнесла она. И через минуту уже по-деловому спросила: — Так вы, значит, пришла меня арестовать?
Земан почувствовал, что набрал выигрышные очки и обеспечил решающее преимущество. Теперь он мог себе позволить повеликодушничать:
— С какой стати? Вы еще не совершили никакого преступления.
Ганка вздохнула с облегчением, словно у нее камень с души свалился, однако страх
— Чего же вы тогда от меня хотите?
— Он вам звонил?
— Да... сегодня во второй половине дня...
— Что он хотел?
— Видеть меня... Сказал, что подождет меня вечером у дома.
— А вы?
— Я согласилась, разумеется... Пригласила его...
— И что будете делать теперь?
— Не знаю... Мне, наверное, домой идти нельзя... Посоветуйте, как быть...
— Во Франкфурте вы ни у кого не спрашивали совета...
Ганка вдруг сразу превратилась в обыкновенную несчастную девушку.
— Вот такая я доверчивая... Я на самом деле ни в чем не виновата, товарищ надпоручик, поверьте мне... — Затем попросила умоляюще: — Помогите мне как-нибудь... Мой отец очень меня любит... Но он, наверное, меня убьет, если узнает, в какую историю я влипла...
— Да, — согласился Земан, — ваш отец — человек серьезный... Член партии. И ваша мать тоже.
— Вы знаете это?
— Мы все о вас узнали, прежде чем мне прийти сюда, И поэтому я так откровенно говорю с вами.
На лице Ганки отразился испуг.
— Вы уже сказали об этом моим?
— Нет. Мы так не делаем, — улыбнулся Земан.
— Спасибо! — обрадовалась девушка. — А что будет со мной?
— Ничего. Разве что... Вы не хотели бы нам немного помочь?
— Неужели вы мне... после всего этого... еще верите?
Вместо ответа Земан снова спросил:
— Так что? Хотите?
— Хочу!
Земан вынул из кармана блокнот, вырвал из него лист, написал на нем несколько цифр:
— Когда он снова вам позвонит, сообщите мне. Это номер моего телефона. И каждое утро будем встречаться в этом кафе, чтобы я был уверен, что с вами все в порядке. Согласны?
— Да... конечно... — тихим голосом ответила ему Ганка. Тигрица превратилась в обыкновенную ласковую домашнюю кошку.
Земан встал, кивком подозвал официанта, чтобы расплатиться, и добавил с улыбкой:
— А теперь спокойно идите домой и ничего не бойтесь. За вашей квартирой мы с самого начала установили наблюдение.
Она открыла дверь, боязливо вошла в дом, даже не догадываясь о том, что Земан все это время следовал за ней. Постояв на мокрой брусчатке безлюдной ночной улицы, он направился вдоль ряда припаркованных машин. У одной из них он остановился, попробовал открыть дверцу и, когда та подалась, быстро забрался в кабину.
В машине было темно, немного света проникало от уличного фонаря. Время от времени при затяжках разгорались огоньки сигарет Ирки Градеца и двух его помощников из госбезопасности.
— Так что?
— Ничего, — пожал плечами Градец. — Она пришла одна. Благе можно позавидовать. Не часто встретишь таких красавиц.
— Это точно. Я с ней только что разговаривал, — похвастался Земан.
— Вот прохвост, всегда тебе везет больше других, — отвел душу Градец.
— Но теперь этого не скажешь, — засмеялся Земан.
— Почему?
— Она сейчас в теплой квартире, а мы с тобой мерзнем на улице. И его все нет.
— Иными словами, нам не остается ничего другого, как ждать, ждать и ждать, что, по утверждению классика Калины, является основой всякой успешной операции!
Они тихо рассмеялись.
— Только бы не напрасными оказались наши ожидания! Вдруг Блага изменит план и не придет? — Земан умышленно подбивал Градеца на рассуждения.
Тот сначала онемел, услышав это, а потом сказал:
— Не пугай.
Однако Земан тут же успокоил и его и самого себя:
— К счастью, идти куда-то еще он просто не может. Показаться в гостинице он не отважится, спать на вокзале наверняка боится, никого другого у него в Праге нет, а ночи теперь холодные. Рано или поздно он все равно здесь появится. Так что главное сейчас, Ирка, терпение. Дождемся. Дай мне сигарету.
Человек, принесший Земану и его коллегам столько забот и волнений, тем временем шел пошатываясь по Карлову мосту к Мала-Стране. В будке для строителей, куда его послал Хэкл, Блага выдержал от силы два часа. В будке было холодно, он мерз даже под двумя одеялами, хотя жар в теле повышалея. Благу затрясло как в лихорадке. Это заставило его отправиться в отчаянное, рискованное путешествие по ночной ноябрьской Праге.
Ночь стояла ненастная, шел мелкий холодный дождь, мостовая поблескивала серебристыми и золотистыми отсветами в тех местах, где темнота граничила с освещенными участками под фонарями. Внизу, в черной пропасти, с ленивым шумом перекатывалась река. Блага тащился из последних сил.
У одной из скульптур на мосту он остановился, чтобы немного прийти в себя. Он хрипло дышал, ловя воспаленными губами холодные капли. Заметив, что на него с отвращением, как на пьяницу, смотрит случайный прохожий, Блага оторвался от перил и, сжав зубы, упорно побрел дальше.
Наконец он дошел до узкой улочки на Мала-Стране, что проходит рядом с мостом. Он прислонился спиной к воротам старого дома и, невидимый в их тени, стал ждать. Ему повезло — через короткое время на улице раздался звонкий перестук женских каблуков. Он еще не видел лица этой женщины, но уже с облегчением чувствовал, что это идет она, Джейн, стройная, в нейлоновом плаще, который он купил ей во Франкфурте. Женщина приближалась к нему по мокрой безлюдной улице. И только когда она остановилась у ворот и полезла в сумочку за ключом, Блага подступил к ней и хрипло проговорил: