"Белые линии"
Шрифт:
Предложение Салабы, видимо, заинтересовало Голана, и он с искренним сожалением проговорил:
— Я аккредитован только в ГДР, пан Салаба, к моему огромному сожалению. Для посещения Западного Берлина вкладыш мне не дали.
Салаба махнул рукой, давая понять, что это сущий пустяк.
— А зачем вам вкладыш, пан редактор? Перейдете на другую сторону улицы или сядете в метро — и вы на Западе. Уверяю, вас никто даже не заметит. Было бы глупо не побывать там, коль скоро вы уже будете в Берлине. Между прочим, это имеет отношение к вашей журналистской профессии... Чтобы вы могли у нас убедительно рассказывать, как поживает этот загнивающий Запад, надо его сначала самому немного попробовать, не так ли? — Он опрокинул рюмку водки и запил
Здесь Земан уже не выдержал и довольно резко ответил:
— Нет. Меня больше интересуют истории про коммивояжеров!
Жизнерадостный пан Салаба, однако, не обиделся и весело воскликнул:
— Тоже недурно! Послушайте, а вы, оказывается, большой шутник! Давайте начинайте!..
Компания попутчиков прибыла в Берлин. Выйдя на перрон в огромном зале Восточного вокзала, они моментально забыли друг о друге, занятые своими делами и заботами о багаже. Интересно, что всякий раз такая, завязавшаяся в поезде дружба, очень сердечная, откровенная и искренняя, скрепленная обещаниями встретиться вновь и вместе повеселиться, прекращается в тот момент, когда локомотив допыхтит свою песенку. Не помню случая, чтобы тесный союз, объединяющий двух или больше людей на час-два одной целью или одним купе, просуществовал на секунду больше, чем этот последний гудок локомотива. Иногда даже на поспешное прощание не хватает времени.
Пан Салаба, однако, был другим типом человека, поэтому, вероятно, его хватило на целую, поспешно произнесенную фразу:
— Если вам будет что-либо нужно из текстиля для дамы к рождеству, не забудьте: доктор Салаба, «Текстилана».
Земан заверил его, многозначительно пошутив:
— Не забуду. Будьте спокойны.
И они расстались.
Земан вышел на улицу из здания вокзала и сразу ощутил некоторую стесненность и неуверенность от раздававшейся вокруг него чужой речи и потоков незнакомых людей, спешащих на работу и по другим делам, как и в Праге. Он проходил мимо палаток с вывеской «Митропа», в которых было все, начиная с конфет и кончая коньяком. Земан был сбит с толку пока еще для него загадочными указателями «К городской дороге», «К метро», «К Александерплац», а также обширными пространствами этой столицы, так не похожими на узкие уютные улочки, перекрестки и маленькие площади Праги.
Немного нервничая, он прошел вдоль стоящих в ряд такси, пока не обнаружил номер, который ему в Праге сообщил Калина. Земан наклонился к шоферу старого «мерседеса», на вид вполне заурядному, неприметному мужчине средних лет, в кожаной куртке и приплюснутой, слегка потертой фуражке, и произнес условленную фразу:
— Я почему-то уверен, что вы свободны...
— Вы абсолютно правы. Пожалуйста, садитесь, — спокойно ответил шофер с профессиональной безучастностью и направил машину в сторону широких берлинских бульваров, заполненных автомашинами и людьми, возвращавшимися с работы. Это был несколько необычный город, и постепенно Земан понял, в чем дело: его исторические здания и старые жилые дома, мрачноватые из-за красного и черного цвета кирпича и штукатурки, казались зажатыми и затерянными среди современных построек, а улицы были столь широки, что от них словно веяло холодом. Казалось, этот простор мешает людям стать ближе друг к другу. Город по-прежнему разделен, стоит только перейти улицу — и, как говорил этот болтун Салаба в поезде, вы уже на Западе. Кстати, Земан даже не знает, куда шофер везет его, ведь он не сказал, куда ехать. Что, если он попал в ловушку и угодит на ту сторону? Земану стало не по себе от этих мыслей, и он решил уточнить:
— Пожалуйста, отель «Адлерсдорф»!
Мужчина в кожаной куртке обернулся и с улыбкой
— Я знаю, товарищ капитан. Только я отвезу вас сначала туда, где вы будете иметь возможность спокойно и в безопасности поговорить со своим другом.
Квартира, куда Земана привез шофер, находилась на самом верхнем этаже современного дома-башни, неподалеку от Александерплац. Капитан Градец, ожидая Земана, снял пиджак, уселся в мягкое кожаное кресло и рылся в куче журналов. Они крепко обнялись с Земаном, по-мужски тронутые встречей, тем не менее Земан сразу почувствовал, что мужчина, обнявший его, уже давно не тот простодушный Ирка Градец, с которым можно было, хлопнув его по спине, поговорить о всяких глупостях. И дело было не только в том, что одет Градец был в модный элегантный костюм из немнущейся ткани, что держался Ирка уверенно и естественно, но прежде всего в тем, что взгляд его стал иным. Теперь в нем появилась серьезность. Чувствовалось, что на долю этого человека выпала судьба, полная огромного напряжения и риска. Земан вдруг почувствовал себя неотесанным деревенским парнем. Ему показалось, что Градец во всем его превосходит. Наверное, поэтому Земан отчужденно проговорил:
— Я думал, что ты будешь сидеть в машине на вокзале...
Градец усмехнулся и покачал головой:
— Это исключено, Гонза!
Земана смутила эта снисходительная усмешка.
— Извини, но я подумал, если мы находимся на территории ГДР...
— Здесь прежде всего Берлин, Гонза, — посерьезнел Градец. — А это не одно и то же. Это все еще прифронтовой город, к тому же расположенный в самом центре «холодной войны». Скоро все узнаешь сам. Здесь горячо везде...
В этот момент двери открылись, появился уже знакомый нам таксист в кожаной куртке. На небольшом подносе он принес две чашки чая, три рюмки и бутылку вина.
— Я вам вскипятил чай, — сказал он, ставя поднос на журнальный столик. — Кофе у нас в Берлине ужасный.
— Я еще в машине хотел вас спросить, — сказал Земан, помогая расставить рюмки и чашки на столике, — где вы научились так хорошо говорить по-чешски?
— Майор Вильде, мой старый берлинский друг, — представил «таксиста» Градец.
Земан уже не удивлялся ничему, так как, начиная с момента приезда в Берлин, все было в одинаковой степени необычно и таинственно. Майор Вильде налил всем вина, затем встал и поднял рюмку:
— Ну так что? Выпьем за счастливую встречу?..
Когда снова все сели, Вильде спросил:
— Что же передает Ирке наш старый добрый полковник Калина?
Земан оторопел:
— Вы в курсе дела?
Вильде вытянулся в своем кресле:
— Он мне звонил по нашей линии полчаса назад и спрашивал, благополучно ли вы доехали. Должно быть, поручение у вас интересное, если полковник не доверил это дело ни телетайпу, ни шифровке.
Земан вопросительно посмотрел на Градеца, но тот его успокоил:
— Можешь говорить открыто, Гонза. Товарищ Вильде давно со мной сотрудничает.
Земан, несмотря на заверения Градеца, некоторое время молчал, а потом сказал:
— Поручение звучит довольно комично. Калина даже рассмеялся, когда мне его давал. Так вот, у тебя должно состояться свидание в любой день, начиная с сегодняшнего дня, через час после того, как зажгут уличные фонари, на станции метро «Корренштрассе» в Западном Берлине. Ты должен при этом насвистывать мелодию «Стардуста», или «Звездной пыли», если еще сумеешь. Речь якобы идет о «Белых линиях».
Градец, внимательно слушавший его, нетерпеливо спросил:
— С кем я должен встретиться?
Земан только пожал плечами:
— Не знаю. Он не сказал. Но предупредил, что ты будешь удивлен, поэтому должен быть очень осторожным!
Градец вскочил и стал надевать пиджак.
— Иду немедленно!
Вильде моментально принял решение:
— Будем тебя прикрывать! Я беру это на себя!
Градец, однако, отверг помощь:
— Нет, нет... не нужно. Можно что-нибудь испортить. Я пойду один.