Белые люди
Шрифт:
– Простите, вы не заметили ничего странного в девушке, которая стояла перед вами?
– Где?– не понял юноша.
– На эскалаторе.
– А кто стоял передо мной на эскалаторе?
– Девушка. Она была вся в крови.
– Разве?– растерянно спросил парень.
– Вы что, не заметили?– сурово спросил Максим Владимирович. Парень испугался.
– Нет…
– Вы хотя бы помните, кто стоял перед вами?– продолжал наседать на юношу Молчанов.
– Да не помню! Не помню!– Рассердился тот.– Кто вообще обращает внимание на тех, кто стоит впереди на эскалаторе?
«И вправду,– подумал Максим Владимирович.–
Люди продолжали течь по эскалатору и напоминали Максиму Владимировичу настоящую реку. Разноцветную, разнотонную и постоянную. К десяти часам поток начал редеть. Максим Владимирович потянулся и направился на прогулку по станции.
Время от времени хотелось устраивать такие обходы вопреки регламенту, чтобы проверить, всё ли на его точке спокойно. Убрать особенно нагло проявленный мусор, шугануть подозрительную молодёжь, приглядеть за тем, чтоб никто не бросился под поезд. Всё это доставляло бы Максиму Владимировичу колоссальное удовольствие, разнообразив монотонную работу, если бы Молчанов умел получать удовольствие.
Но, увы, удовольствие для Молчанова было непозволительной роскошью. Максим Владимирович никогда не привносил в свою жизнь никаких радостей. Ровным счётом ничего, что выходило бы за рамки стандартных биологических потребностей. А потребности в радости у него явно не было. Забавно, но кое-какое чувство порой настигало Молчанова. Скука. Если бы у него не было телевизора, то со временем он бы точно растворился в собственных мыслях. Хоть какое-то чувство было в душе Максиме Владимировича.
И эта самая душа Максима Владимировича слегка зашевелилась, когда, уже заканчивая обход, он вдруг услышал громкий вскрик и собачий лай, резко развернулся и увидел, как по платформе, от которой отходили поезда в центр, мечется какой-то бородатый широкоплечий мужчина.
– Арнольд!– кричал мужчина в сторону рельсов.– Арнольд, твою ж манерву!
Максим Владимирович подошёл и взглянул на то, что творилось под платформой. А творилось там следующее: небольшой лабрадор растерянно стоял на рельсах и робко лаял, глядя на хозяина. Неподалёку валялся поводок. Молчанов быстро прикинул, когда ушёл предыдущий поезд, и, резко сказав владельцу собаки прыгать к питомцу и вести его к чёрно-белой рейке на стене тоннеля, возле которой состав останавливается, быстрым шагом направился к будке связи.
Она находилась как раз напротив спасительной рейки. Краем глаза Молчанов видел, как мужчина спрыгнул на рельсы и начал предпринимать попытки взять собаку за поводок.
Дойдя до будки связи, Максим Владимирович распахнул дверь и окинул взглядом крохотное помещение. В этой тесной каморке уместились сразу двое. Один, по всей видимости, не высыпался даже больше Молчанова. Лицо его, чуть опухшее после бессонной ночи, покрывал толстый слой щетины – он явно не прикасался к бритве уже дня три-четыре. Глаза вяло наблюдали за приборной панелью из-за кривых очков. Растрёпанные каштановые волосы, все слипшиеся, грязные, вызвали у Максима Владимировича отвращение.
Сосед же его, толстый и смуглый тип с восточными чертами лица, как раз достававший из рюкзака термос с вкусно пахнущим чаем, принялся щуриться, силясь разглядеть лицо Молчанова.
– Свяжитесь с диспетчером, скажите, чтоб поезд остановили,– приказал Максим Владимирович, решив высказать своё недовольство позже.
– Зачем?– недоумённо спросил тот, что был в очках.
– Собака на путях,– Молчанов нетерпеливо постукивал ногой. В будку он заходить не стал – там было слишком мало места. Да и никакого желания оказаться в этом воняющем потом связистов пространстве не было.
– Так возьмите её за поводок и доведите до этой, как её… стоп-линии,– мужик поправил очки и почесал зарастающий подбородок.
Молчанов оглянулся. На рельсах в это время развернулась настоящая гонка. Лабрадор убегал от своего владельца с невероятной скоростью, увы, в противоположную от спасительной белой рейки сторону. Пару раз попытки хозяина завладеть поводком увенчивались успехом, и кожаный ремешок таки оказывался у него в руках. Но собака тут же делала резкий рывок, и поводок выскальзывал из рук несчастного владельца, оставляя на руках яркий красный след. Тем временем таймер показывал всего тридцать четыре секунды до прибытия поезда.
Максим Владимирович покачал головой и повернулся обратно. В такие моменты он чувствовал себя хоть сколько-нибудь живым. Происходило хоть какое-то движение в его монотонном существовании. Если бы Максим Владимирович умел желать и добиваться, то непременно пожелал бы испытать это чувство вновь и, возможно, начал бы некими изощрёнными путями вносить в свою жизнь элементы живого, добиваясь тем самым удовольствия. Но удовольствия Максим Владимирович получать не умел. Ровно как и желать и добиваться. Ему нравились редкие периоды активности. Нравились, но не более.
– Не успеем,– Молчанов помотал головой.– Свяжитесь с диспетчером.
– Так не успеем же!– недоумённо воскликнул очкастый, одной рукой почёсывая щетину, а другую протягивая к чаю.
– Поймать собаку не успеем!– умей Молчанов злиться, он бы разозлился. Но он не умел, поэтому только делал вид.– А остановить поезд успеем. Звони.
– А ты кто вообще?!– связист сообразил, что не понимает, кто такой Молчанов и почему он нарушает его покой и раздаёт указания. Максим Владимирович тоже ничего не понял. И тут вспомнил, что из-за постоянных сквозняков в будке у эскалатора надел пальто поверх формы сотрудника метрополитена. И вправду, создавалось впечатление, что Молчанов – это вовсе не Молчанов, а просто какой-то сторонний посетитель «Бауманской». Максим Владимирович хотел было объяснить туго думающему коллеге, кто есть кто, но тут другой связист наконец-то разглядел Молчанова.
– Это дежурный по эскалаторам,– объяснил он своему напарнику. Тот ещё раз поправил очки и, вглядевшись в лицо Молчанова, вспомнил, что тот и вправду с утра заправлял движущимися лестницами, сидя в своей крохотной будочке.
– А почему он тогда не у эскалаторов? Что же это он по станции-то ходит?– мозги мужчины начинали работать. Но, к сожалению, всё ещё слишком вяло.
– Потому что у вас дежурный по станции заболел или тоже мучается от последствий бессонных ночей. Я сегодня вообще можно сказать за двоих работаю, и всё нормально у меня получается. В отличие от вас!– Молчанов даже немного повысил голос, чтоб казаться убедительнее. Обернувшись ещё раз, он понял, что до прибытия поезда остаётся всего двенадцать секунд. В тоннеле уже появились лучи фар. Лабрадор, завидев их, остановился и начал громко лаять. Владелец тут же набросился на него сзади и обхватил шею собаки.