Белые начинают и проигрывают
Шрифт:
– А вас, барон, я тоже хочу видеть для приватной беседы! Позднее! После того как выслушаю четкий, обстоятельный доклад полковника: чем вы занимались все эти дни?! Почему не оказали содействие?! Почему лишь ставили палки в колеса?!
– Боюсь, сэр… – начал Ратье, оказавшийся в затруднительном положении. – Мне запрещено передавать информацию кому-либо, кроме…
– Вы будете нести ответственность за провал! – взвизгнул Ольхонский и даже притопнул.
В этот момент среди танцующих возникло какое-то оживление. Через минуту стало понятно, в чем дело: принцесса двигалась по центральному проходу, раздавая
Себастьян Ратье и Сатур фон Ниддл переглянулись. Наступало время проведения финальной части операции. Полковник уже не мог принять в ней участие, но, слава богу, его подчиненные находились на местах и четко знали собственные обязанности.
– Мне пора! – сухо бросил фон Ниддл. Он и волновался, и торопился. – Прошу извинить, господа!
Кажется, князь Ольхонский что-то гневно изрыгал вслед, фон Ниддл уже не слышал – просто выбросил все из головы. Все ненужное. Требовалось сосредоточиться на решении задачи, ради которой и затевался последний акт трудной, долгой игры. Нет, предпоследний!
Избавившись от назойливого общества посла, барон направился на террасу – ту самую террасу, про которую вскользь упомянул в разговоре с Дианой. Если все получится так, как он рассчитал, принцесса вскоре захочет спрятаться от людей.
Звезды. Единственные, кто не обманывает. Единственные, кому можно доверить все. В том числе минутную слабость – собственные слезы, которые не должен видеть ни один посторонний.
Диана впорхнула в свои покои веселой белой бабочкой. Настроение было отличным, несмотря на груз ответственности, о котором никак не удавалось забыть, и несмотря на то, что неумолимо приближалось время подведения итогов тендера. Ей предстояла очень сложная работа. Завтра.
А сейчас она мечтала хоть ненадолго стать просто женщиной. Она танцевала с разными кавалерами, но думала только о лорде Стикере. Она не могла дарить Матсу каждый танец, хотя очень желала: все время приходилось помнить о том, что особа королевской крови – лицо официальное. Даже сейчас, поздним вечером, она не имела права отдаться собственным чувствам, плыть по волнам увлечений и пристрастий.
Она – глава тендерной комиссии, но, боже, как не хотелось каждый миг помнить об этом! Особенно в те минуты, когда они все-таки находились с глазу на глаз с Матсом, кружась по залу в водовороте безумного танца. В водовороте, что утаскивал прочь из мира людей, оставлял вдвоем, позволяя только музыке вторгаться в замок, про который не должен был знать никто. Пока – никто.
Она спешила в свои апартаменты, чтобы сменить платье на другое, легкое и воздушное, подготовленное специально для второй части праздника.
Катрина нажала кнопку дистанционного управления медиаплейером, выждав секунд пять. По ее мнению, этого было достаточно, чтобы принцесса миновала охранников, сидевших в холле, и вошла в свои покои.
Принцесса замерла на пороге, увидев картинку на экране. Машинально прикрыла дверь.
– А принцесса Диана? – спросил женский голос. Какой-то противно-игривый, кокетливый. Диане он был неприятен.
– Ничего личного, – прозвучал ответ мужчины, стоявшего спиной, и Диана схватилась за щеки. Ей показалось,
Диана привалилась спиной к двери. Сердце колотилось так, что тупая боль отдавала в висках. Принцесса не могла дышать, не могла двинуться с места. Она не могла поверить в то, что видела.
Но в кадре находился Матс Стикер, ошибиться тут невозможно. Вот он повернулся в профиль, затем лицом к объективу. Видимо, не знал, что его мелкие грешки записываются, но разве это что-то меняет?! Пальцы и ладони Матса лежали на ягодицах темноволосой женщины, очень привлекательной женщины – Диана понимала.
– Значит, я лучше принцессы? – кокетливо спросила та, что убивала королеву бала, вонзая иглы в самое сердце. Огромные иглы. Чудовищные. Боль от них превосходила все мыслимые и немыслимые пределы.
– Прелесть, ты – прелесть… Лучшее, что может быть у мужчины…
Диана больше не могла видеть это – закрыла ладонями глаза, медленно сползла по двери вниз, на пол. Ноги отказывались держать ее. Щеки полыхали.
Но уши в отличие от глаз невозможно закрыть, Диана слышала, как глумливо кудахтал Матс, срывая одежду и белье с гламурной красотки. Когда незнакомка застонала, вторя движениям Стикера, принцесса не выдержала, вскочила на ноги. Ей невольно пришлось оторвать руки от лица, и в памяти осталась финальная сцена: дикий, абсолютно безумный и невменяемый Матс – напоминающий животное, а не человека – прижимает темноволосую девку к стене, делая резкие толчки.
Диана со страшным криком бросилась вон из комнаты.
– Оставьте! Оставьте меня!!! – скорее прорыдала, чем произнесла она, вслепую толкая двери, выскакивая в коридор.
Ей не нужны были охранники. Ей не нужен был тендер. Ей хотелось остаться одной, вне безразличных стен, которые сдавливали, мечтая добить. Ей хотелось не видеть лживых людей, каждый из которых улыбался, но в любой миг готов был предать. Выхода не существовало – кругом, везде оказывались люди и стены.
«Звезды! – вдруг припомнилось Диане. – Только они не предают. Здесь есть отличная терраса…»
Раненой птицей она пролетела через длинный холл, бросилась на балкон, как в черное спасительное море. Из-за спины доносилась музыка, слышались веселые голоса – все чужое, нелепое, лишнее. Принцесса, часто-часто дыша, пробежала по террасе вперед, подальше от дверей, подальше от толпы сородичей – в чернильный омут тишины.
– Диана?!
Она сильно вздрогнула от чужого голоса, мужского. Оказывается, там, в глубине, в тени находился какой-то человек.
Он сделал шаг вперед, еще…
– Принцесса Диана?! Ради бога, извините! Я сейчас уйду! Вы, наверное, хотели побыть в одиночестве?
Сатур. Сатур фон Ниддл. Кто, как не он, мог оказаться тут? Сам недавно говорил, что любит ночь, звездное небо. Диана попыталась взять себя в руки, улыбнуться.
Барон шагнул ближе, всмотрелся… Мокрые щеки выдали девушку.
– Что с вами?! – Голос фон Ниддла наполнился тревогой, искренней заботой о той, которую он недавно назвал Украшением Бала, Диана помнила. – Что произошло?! У вас на ресницах слезы?! Вы дрожите?! Какой негодяй посмел обидеть?! Только назовите имя, принцесса, я убью подлеца!!!