Белые ночи с Херувимом
Шрифт:
Такие щиты стояли по всему городу, они рекламировали строительно-инвестиционную компанию «Балтеко». И на этих щитах сажал дерево крупный вальяжный человек с густыми темными бровями, владелец этой и многих других компаний – миллиардер, филантроп и меценат Мераб Мерабович Габраилов.
Вот теперь все вставало на свои места!
Я поняла, ради чего Татьяна Капустина следила за Габраиловым, ради чего она в тот день приехала в Пулковскую обсерваторию – чтобы получить доказательство этой встречи!
– Учти, я тебе ничего не говорила! –
– Само собой! – ответила я вполголоса и тут спохватилась: – А Гоша-то мой при чем?
– А твой Гоша – дурак! – резко ответила Карина.
– Ну, ты не очень-то! – обиделась я за незнакомого Гошу.
– Дурак и есть! – повторила она. – Увидел, кто к нам прилетел, и сфотографировал его на мобильник. Его люди из ФСО схватили и увели куда-то…
– Из ФСО? – переспросила я.
– Ну да. – Карина взглянула на меня с жалостью, как на недоразвитую, – из Федеральной службы охраны. Как увели его, так он больше и не появлялся. Я думала, его просто лишили допуска и перевели на другую работу, но раз ты говоришь, что он больше домой не вернулся, значит, все еще серьезнее!
– Ой! – Я схватилась за голову. – Это что же выходит… бедный мой Гошенька!
– Забудь его! – повторила Карина. – Забудь, как будто его и не было! Я тебе по-дружески советую!
– Наверное, ты права, – вздохнула я. – Только на душе-то как тяжело!
Разговаривая с Кариной, я то и дело поглядывала в большое зеркало за ее спиной, чтобы видеть все происходящее в зале. А здесь явно начиналось оживление: появились озабоченные люди в одинаковых черных костюмах, вполголоса переговаривающиеся по компактным рациям, и персонал аэродрома заспешил, засуетился.
– Слушай, подруга! – посерьезнела Карина. – Кажется, к нам снова прилетает какой-то серьезный гость, так что ты лучше уходи.
– А как отсюда можно выйти? – спросила я самым невинным тоном.
– Ну, знаешь! – Барменша взглянула на меня недовольно. – Если уж ты смогла сюда пробраться, сумеешь и уйти! А я тебе не советчик, и так слишком много лишнего наговорила!
Тут я увидела в зеркале, что в дальнем конце зала появился мой знакомый Толик. Он торопливо шел в нашу сторону, и вид у него был весьма озабоченный.
– Ой! – вскрикнула я. – Спрячь меня хоть на несколько минут! Мне с этим парнем никак нельзя встречаться!
Не дожидаясь ее ответа, я скользнула за стойку и спряталась внизу.
Через минуту возле стойки раздался голос Толика:
– А где Вероника?
– Какая Вероника? – переспросила барменша, как ни в чем не бывало перетирая чашки.
– Да она вроде здесь работает.
– Здесь я работаю, только я Карина.
– Черт! А она сказала, что работает в этом кафе, еще кофе мне сварить обещала!
– Ты же знаешь, – промурлыкала Карина, – нам, женщинам, никогда нельзя верить! Впрочем, как и мужчинам. А кофе я тебе могу сварить…
– Мне не до кофе! –
Он развернулся и ушел. А Карина тут же со злобой прошептала:
– Уходи быстро! И скажи спасибо, что я тебя не выдала!
– Спасибо! – пробормотала я и, выскользнув из-за стойки, припустила в тот коридор, по которому полчаса назад пришла.
Это, конечно, было рискованно, но я рассудила, что охрана не станет искать меня в том самом месте, где я только что засветилась.
Стараясь не слишком торопиться, я прошла до поворота и юркнула в подсобку, где уборщица держала свой инвентарь. Там я облачилась в синий сатиновый халат и повязала косынку так, чтобы она закрыла половину лица. Затем взяла в руки пластмассовое ведро, швабру и снова вышла в коридор. Вообще-то я здорово трусила. Учитывая то, что рассказала мне Карина про несчастного глупого Гошу Иванова, которого выгнали за то, что он сфотографировал очень известное лицо, мне грозили гораздо большие неприятности. Тут я сообразила: на самом-то деле Гоша не пропадал, его просто уволили с теплого местечка и выбросили из системы. Живет теперь небось как простые люди, лямку тянет…
Я немного приободрилась – в крайнем случае притворюсь полной дурой, с таких спросу меньше.
В дальнем конце коридора показались двое охранников.
Я свернула в туалет, наполнила ведро водой, снова вышла в коридор и принялась возить по полу шваброй.
Охранники поравнялись со мной и остановились. Один из них открыл было рот, собираясь что-то у меня спросить, но я перехватила у него инициативу.
– Ходют и ходют! – завела я скандальным голосом. – Я только тут вымыла, а они опять наследили! Вы только поглядите, сколько от вас грязи! Это просто кошмар!
– Тетка, ты не очень-то! – огрызнулся один из охранников. – Мы, между прочим, при исполнении! Ты тут посторонних не видела?
– При исполнении они! – ворчала я, нарочно задевая их ноги шваброй. – А я, значит, просто так, дурака валяю!
– Так не видела посторонних? – повторил охранник.
– Кроме вас – не видела! – отчеканила я и плеснула на пол воды из ведра, так что обрызгала их брюки.
– Вот ведь вредная тетка! – пробормотал второй охранник, и оба ретировались.
Едва они скрылись за поворотом коридора, я бросилась вперед, к той двери, через которую меня впустила сердобольная уборщица.
Дверь была закрыта, но открыть ее изнутри при помощи дяди-Васиной отмычки оказалось совсем несложно.
Через пять минут я уже шагала по тропинке, а еще через четверть часа вышла на шоссе, где меня поджидал дядя Вася на своей машине.
– Тут кортеж проехал серьезный! – сообщил он, едва мы отъехали от поворота. – Видно, ждут какое-то начальство. Я тебя хотел предупредить, но у тебя телефон не отвечал.
– Само собой! Вы ведь мне сами сказали выключить его перед началом операции!