Белые перья шпиона

Юленков Георгий

Наконец, Гали смог приблизиться к первым рядам толкающейся, тараторящий свои вопросы, и слепящей своими магниевыми вспышками своре коллег-газетчиков. В этот момент, все еще немного хмурый взгляд, замершего в стойке 'Вольно' орденоносного капитана Авиакорпуса, встретился с его взглядом и на лице бывшего пленника мелькнула улыбка. Моровски явно узнал его, и тут же поднял руку, бесцеремонно останавливая поток сознания одной из репортерш...

– - Дамы и господа! У всех у вас много замечательных вопросов. Безусловно каждый из них чрезвычайно важен для американских читателей и радиослушателей. Но позвольте слегка изменить формат нашей беседы. Среди вас есть один человек, которому я сам с большим интересом пожал бы руку, и задал бы свои вопросы. Это настоящий герой журналистики! Вы можете спросить меня, 'кто он, и в чем же состоит его героизм?!', и я

с радостью расскажу вам об этом. Его имя - Поль Гали - репортер 'Чикаго Дейли Ньюс'. Не удивляйтесь, друзья! Мой друг Поль не просто газетный репортер, он настоящий американец, да еще и человек с большой буквы, каких не так уж много живет на этом свете. Если бы не наш 'рыцарь пера и блокнота', то количество наших с вами соотечественников, сражавшихся за свободу европейских народов было бы куда меньше. Да будет известно дамам и господам, именно Поль является крестным отцом сквадрона 'Задиры' авиагруппы 'Сокол', которой я имел честь командовать. Он на свои и спешно собранные деньги выкупил в Баффало несколько не новых, но вполне боевых самолетов 'Боинг Пи-26'. И нашел семерых опытных пилотов, которые, взлетев с французского авианосца, бомбили германские аэродромы вместе с польской и добровольческой авиацией. Расспросите его о той операции, ведь Поль не только ваш коллега, но и участник тех событий. В Польшу он попал, держась за рукоятки французского турельного пулемета, и готовый отстаивать свою жизнь огнем по атакующим его транспортник германским истребителям. С такими газетчиками, как Поль, Америка непобедима!

Эта реплика вызвала у окружающих бурное веселье. А чикагского репортера сразу же окружили заинтересованные лица его соратников из пишущей братии. Тут Павла снова увидела обиженное выражение на лице Кэтрин Джальван и ее готовность ревниво прервать, звучащие в адрес ее коллеги, дифирамбы. Но мощный поставленный голос недавнего командира дивизиона, легко перекрыл возбужденный гомон репортеров, и снова удержал внимание аудитории.

– - И самое главное, дамы и господа - все мы с вами американцы! Но американцами нас делает, не место проживания, не язык на котором мы разговариваем, не умение есть индейку и красиво петь гимн нашей страны. Ни даже вовремя уплаченные налоги... Американец, это в первую очередь человек, готовый защитить Америку и ее союзников. Человек готовый защищать демократию и бороться с агрессором во имя мирового содружества наций, не щадя своей жизни. И, прежде, чем вы придумаете новые вопросы... Я прошу вас хорошенько подумать, какие бы ответы от людей рисковавших своими жизнями за союзников Америки, действительно, были бы интересны нашим соотечественникам. Постарайтесь, не обесценивать все перенесенное вашими соотечественниками, пустыми дешевыми и не нужными вопросами. И очень советую вам, расспросите Поля Гали о подробностях его польских приключений. Уверен, он расскажет вам о них намного интереснее, нежели любой их нас - пилотов. Благодарю вас за терпение, дамы и господа! Еще минут пять мы в вашей власти, а потом, просьба отпустить нас из этого нового плена!

Последние слова юного капитана были встречены дружным смехом. Ситуация окончательно разрядилась. Больше никто из репортеров не пытался уязвить своими вопросами возвратившихся на родину ветеранов малопонятной большинству сограждан Польской войны. Еще через десять минут пресс-конференция завершилась, местные газетчики кинулись в свои редакции, а приезжие в ближайшие отделения телеграфа. А измученные марафоном вопросов молодые люди отбыли на торжественный прием в один из особняков Бостона. Впереди их ждали не только застольные речи, но и серьезные беседы с действующими и отставными офицерами Авиакорпуса, и даже встреча с героиней транс-американских 'Бендикс-Гонок' Кокран Жаклин, и с героем дальних перелетов Чарльзом Лидбергом...

Подготовка к войне со стороны финнов 

Гауптман Макс Крюгер прибыл на аэродром Руоколахти вместе со своим командиром авиагруппы оберст-лейтенантом Ровелем. Аппарат без опознавательных знаков тут же закрыли чехлами и замаскировали. Сразу после перелета из Кенигсберга их принимал у себя лично командующий финских ВВС генерал-майор Лундквист. В большом обеденном зале разговор шел на хорошем немецком.

– - Я слышал, русские недавно сбили два ваших разведчика, генерал.

– - Недавно они сбили один экипаж лейтенанта Павилайнена, герр Ровель. А вот экипаж капитана Эскола им удалось подловить

только в конце сентября, после трех месяцев активных полетов. Все, что капитан тогда успел сделать, это сообщил по радио, что его атакуют два русских истребителя. Чуть позже сквозь помехи радисты расслышали, что убит стрелок и горит правый мотор.

– - Возможно, у вас есть новости по развитию ПВО русских, генерал? Удалось ли выяснить, почему, так резко возросли воздушные потери?

– - Трудно сказать, какие из причин важнее. Советы то и дело преподносят нам сюрпризы. То обстреляют дальнобойными зенитками, то нападут высотными истребителями. И, похоже, русские резко усилили воздушное наблюдение за эшелоном от восьми до одиннадцати тысяч метров. По ряду данных, они применяют не только воздушных наблюдателей с биноклями, но и радиометрические станции дальнего и высотного обнаружения. Вероятно британского производства. Получены также сведения, что оснащенные такими системами части ПВО, уже появились вдоль балтийского побережья. Возможно, поэтому и был сбит 'Бленхем' капитана Эскола, он ведь упал в воды залива. Но достоверных сведений об этом добыть, пока не удалось.

Ровель затянулся сигаретой и, пригубив коньяк, снова вернулся к беседе. Гауптман Крюгер, мудро не вступая в разговор старших офицеров, налег на жаркое из оленины.

– - Генерал, а что там с вероятным появлением рядом с Санкт-Петербургом, авиагруппы, вооруженной 'Буревестниками'? Надеюсь, вы помните, наши летние ориентировки? Это довольно опасная машина, и очень не хотелось бы, чтобы экипаж гауптмана Крюгера попал ему в когти.

– - Мы помним те сообщения вашего Абвера, оберст-лейтенант. Насчет 'Буревестников' некоторые сведения были получены. Один их аэродром был обнаружен недалеко от Тихвина. В августе с ними было две встречи в воздухе над большевистской Ингерманландией. Тогда русские не смогли точно идентифицировать наших разведчиков и перехватить их. А капитан Эскола в тех полетах сумел сфотографировать несколько аэродромов, где скоростные перехватчики могли находиться. Но, в последнее время, сведений нет, хотя по косвенным признакам и данным агентурной разведки, русские сильно расширили свою аэродромную сеть. Большевики явно меняют свои планы нападения на Суоми, и значит, сведениям полученным разведкой в конце лета доверять мы уже не можем. И это одна из причин, почему мы снова обратились за помощью к вам. Кстати, что с потолком вашего нового 'Хеншеля-130'?

– - Пока вы можете рассчитывать на одиннадцать-денадцать тысяч, при глубине разведки в тысячу километров. Естественно, с учетом погодных условий.

– - Ну что ж, это намного лучше, чем восемь с половиной тысяч на 'Бленхеме'. Когда вы будете готовы к первому полету?

– - Макс, ты ведь уже получил новые касеты с пленкой?

На суровом лице подполковника мелькнуло подобие улыбки, его глаз добродушно сощурился. Крюгер вытер рот салфеткой и ответил по уставу.

– - Так точно, герр оберст-лейтенант. Завтра у нас вылет на разведку погоды. А еще через день заправим баки под пробку, получим от местной разведки карты маршрута, и можем вылететь на боевое задание.

– - Ну, вот, генерал. Почти все готово, значит, скоро экипаж гауптмана Крюгера вскроет для Суоми свежие секреты коммунистов. Кстати, а вы не боитесь новых нот от Москвы? Все-таки их наглость в Женеве сильно попортила репутацию вашей страны.

– - К сожалению, оберст-лейтенант, ваша страна не хочет открыто поддержать Финляндию. Наше правительство даже получило рекомендации согласиться на требования коммунистов. Но Суоми будет драться за свою свободу, и любой новый инцидент лишь меняет сроки русского наступления. А наше миролюбие никак не отменяет планов Сталина. Суоми не может рассчитывать надолго оттянуть войну с Советами. Мы знаем, что их подготовка к войне почти завершена. За последние две недели, русские стали вести себя слишком осторожно, и в то же время любые нарушения границы пресекаются ими довольно жестко.

– - А в чем выражается их осторожность?

– - В первую очередь, в том, что теперь они не ведут радиосвязь открытым текстом. И вдоль границы сейчас прекращены все разведывательные полеты их пограничной авиации. При этом, любой полет наших самолетов агрессивно встречается заслоном истребителей, а в ночное время экипажи докладывали, что их освещает прожектор, и сразу же начинают бить дальнобойные зенитки. Ночные перехватчики русских тоже не дремлют. К тому же, 'сталинские соколы' перестали пытаться сажать наши самолеты, и теперь сразу атакуют на уничтожение. Для вашего вылета правильнее будет зайти с севера от Лапландии, и лететь в обход Тихвина. Впрочем, решать какой выбрать профиль полета, будете вы сами. Мы лишь просим, провести разведку в направлении Тихвина, и попытаться найти их недавно построенные аэродромы.