Белые розы Аризоны
Шрифт:
— Никак не предполагал, что вы с утра пораньше отправитесь собирать яйца, — откомментировал Сет.
— Но вы же сами велели!
Сет смутился.
— Мне, должно быть, следовало предупредить вас, что я просто шучу. На самом деле я собирался сегодня сделать это сам, а потом показать вам, как это делается.
— «Потом» наступило. Можете начинать. — Жанна попыталась высвободиться из его рук. — И отпустите меня, пожалуйста, — довольно резко заметила она, видя, что его объятия не ослабевают.
— Зачем? — Глаза его блеснули дьявольской
— Глупо, конечно, бояться их... Да я, по сути дела, и не испугалась... Просто не люблю, когда на меня что-то летит.
Бормоча эти слова оправдания, Жанна избегала смотреть в глаза Сету. Чувствуя на себе его сильные руки, она не могла избавиться от ощущения неловкости.
А Сет внимательно посмотрел сначала на ее рот, потом в глаза. Затем заговорил хриплым голосом, запнулся, прокашлялся, начал сначала:
— Жанна!
Она, наконец, подняла на него глаза.
— Что?
— Вам не обязательно стараться в первый же день достигнуть во всем полного совершенства, — хрипло пробормотал он.
— Хорошо, что вы меня предупредили, потому что я уверена...
— Жанна!
— Что?
— Не могу больше этого слышать!
И он поцелуем запечатал ей рот.
Застигнутая врасплох, потрясенная, Жанна сначала никак не отреагировала на его ласку. Напротив, она вся напружинилась, собираясь с силами, чтоб оттолкнуть его, но, ощутив исходящее от Сета тепло и вкус его губ, замерла.
И он снова поцеловал ее — требовательно, властно, разбудив дремавшее внутри нее желание. Обхватив его шею руками, Жанна ответила на его поцелуй, забыв, что он хозяин, а она всего-навсего наемная работница, которую он только что спас от нападения кур. А главное — у нее в этот миг начисто выскочило из головы, что она люто ненавидит весь род мужской.
Сейчас для нее на всем белом свете существовал он один — его твердые губы, жадный рот, запах только что выбритых щек, свежий аромат мыла. Ее не покидало ощущение, что он куда-то спешит и мысленным взором смотрит на часы, боясь упустить драгоценное время. Но Сет целовал ее так, словно в его распоряжении целая вечность и он хотел одного — сделать это как можно лучше. Его нежность так растрогала Жанну, что на глазах у нее выступили слезы, и ее опять охватило чувство, что именно здесь ее место.
Сет сам оторвался от ее губ. Карие его глаза казались почти черными, густые брови, сдвинувшись, образовали прямую линию, красноречивее всяких слов говорившую о том, что он и сам поражен своим поведением, и уж никак его не одобряет. Жанна проглотила слюну, стараясь вернуть сердце на его законное место.
— Зачем... зачем вы это сделали?
Глаза у Сета просветлели, он широко улыбнулся.
— А иначе мне пришлось бы в сто первый раз выслушивать ваши заверения в том, что со временем вы научитесь делать все, что нужно.
— Ах, так!..
Какое разочарование! А чего она, собственно, ожидала? Признания
Сет пришел в себя значительно быстрее, чем она. Он держался так, словно бы и не было этого поцелуя, который потряс весь мир Жанны.
— Прежде всего, надо научиться кормить кур. Я все время забываю, что вы неженка. Хотя, видит Бог, это бросается в глаза.
Жанна видела, что он что-то говорит, но смысла слов не понимала — только звон стоял в ушах.
— Что? Ах да, да! — Она кивнула. — А я тоже на минуту забыла, что вы человек долга. Но ведь мне не надо возвращаться в птичник сию секунду?
Сердце ее стучало с такой силой, что она удивлялась, как это его грохот не достигает слуха Сета.
Он насмешливо улыбнулся.
— Ни в коем случае! Я могу стоять здесь, сколько вашей душе угодно, удерживая вас от этого рокового шага.
— А моей душе это вовсе не угодно.
И она попыталась его оттолкнуть.
Но Сет не тронулся с места.
— Чтобы избавиться от сожалений о содеянном, следует его повторить, — изрек он.
— О, нечто подобное мог бы произнести мой отец.
— Значит, он мудрый человек.
— Уж очень любит командовать! Как и вы!
— Человек должен вести себя так, как ему на роду написано, — трагическим тоном возвестил Сет.
Жанне так хотелось опустить голову ему на грудь!
— Пожалуйста, только без философии, — произнесла она вместо этого.
Значит, поцелуй на него никак не подействовал? Ну что ж, она тоже докажет, что ей все нипочем!
— Ладно, ладно! — сказала она. — Отпустите меня и лучше покажите, как, на самом деле, надо собирать яйца.
Сет немедленно освободил ее из своих рук.
— Я не сомневаюсь в том, что вы быстро усвоите урок, но вот беда — там, скорее всего, не осталось ни одного яйца.
— Яйцо этой злодейки я так и не вытащила. — Она кивнула в сторону зачинщицы свары и внимательно разглядела следы ее клюва у себя на руках и ногах. — Недаром ее прозвали Ведьмой.
— Да уж, тем, кто не знает, как с ней обходиться, спуска не даст. Впредь берегите пальцы на ногах.
Вздохнув с благодарностью за то, что безумный миг близости между ними миновал, Жанна откинула волосы с лица, заметив при этом, что рука ее дрожит.
— Веди же меня, о великий фермер! — воскликнула она. — Открой мне все тайны твоего ремесла!
Сет распахнул перед ней настежь дверь курятника и ввел в становище ее пернатых врагов.
— Я рад, что вы на все согласны. Сегодня я подоил коров вместо вас, но завтра научу вас и этому.
Жанна ответила лишь еле заметной улыбкой.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Завтрак, естественно, запаздывал. Проявив воистину ангельское терпение, Сет показал ей, где хранится куриный корм, научил, как его разбрасывать по земле, а главное — как отвлечь внимание Ведьмы, чтобы можно было взять яйцо из ее гнезда. Слава Богу, что он не ругал ее за погубленные яйца!