Белые солдаты
Шрифт:
– Да.
– Но если вдруг что-то начинает идти не так, не получается, возникает какое-то непреодолимое препятствие, всё идёт нехотя, со скрипом, совершенно не так как рассчитывал белый солдат и он не знает как ему обойти эту преграду – он отступает. Но отступает временно. Цагаан цэрэг отступает и, выйдя из боя, занимается чем-то другим. Этот тактический приём очень важен – решение, как правило, приходит само и тогда снова в бой. Здесь встаёт вопрос времени. Белый солдат не имеет лишнего времени. Он всё осознаёт и наносит удар точно в определённый миг, что делает его атаку чрезвычайно эффективной.
– Записал.
– И
– Ага, это я тебя победил, потому что я лучший!
Ему не нужны слава и почёт, ему не нужно признание его побед. Всё это делает его тяжёлым и неповоротливым. Страх вновь овладевает им, и белый солдат начинает чернеть изнутри. Цагаан Цэрэг всегда лёгок и текуч, он словно вода перетекает из одного состояния в другое и страх не может поймать его в свои когтистые лапы. Воду нельзя остановить, она обходит любые преграды. Таким как вода должен стать и ты. Смейся над собой. Хохочи над своими промахами и неудачами, становись лёгким и текучим, бери пример с воды…
***
Остаток дня Олег и дедушка Чо посвятили выработке стратегии и тактики, исходя из положения, в котором оказался Олег. Итогом стала исписанная школьная тетрадка. Из первоочередных задач выделились две: как избежать ответственности за самовольное оставление части, в которой Олег отсутствовал уже трое суток и как найти время, чтобы подготовиться к выполнению основной задачи – выжить после всего случившегося в своей «любимой» роте.
Госпиталь
Тринадцатого июня в девять пятьдесят пять к воротам КПП воинской части, дислоцирующейся близ города Ч., подошёл старик. Монгол по национальности, абсолютно лысый со всклоченной редкой, но длинной бородой, был одет в старый изношенный халат, такую же древнюю меховую шапку, издали напоминающую будёновку, кирзовые изношенные сапоги и солдатские брюки ПШ. Старик, переминаясь с ноги на ногу, долго стоял возле КПП, пока дежурный сержант Голубев не вышел узнать, что этому деду не сидится дома.
– Чё надо, дед? – развязано, сквозь зубы промычал уже познавший сладость неуставной жизни младший командир. Широко расставив ноги, упираясь руками в обвивающий узкие бёдра ремень, он всем своим видом выражал невообразимую важность нахождения на одной из высших иерархических ступеней неуставной армейской жизни.
– Сайн уу, цэрэг. Офицер руу залгаарай, – протараторил на своём старик.
– Чего?! Ты чё мелешь, давай по-русски, – не понял ничего, кроме слов «здравствуйте» и «офицер» сержант Голубев.
– Офицер урих, – повторил старик, непонимающе пожимая плечами.
– Чё офицер!? – уже раздражённо прорычал Голубев.
– Офицер, – произнёс старик и показал пространство перед собой.
– И чё?
– Офицер, – старик показал пальцем на территорию части, затем изобразил пальцами, как обычно ходят люди и вновь ткнул в место рядом с собой.
Конечно, сержант Голубев не был идиотом и прекрасно понял, что этому старику нужен дежурный офицер, но вот исполнять прихоти этого грязного монгола ему никак не хотелось. На КПП вовсю пахал бульбулятор. Изготовленный из двух лезвий для бритья, этот
Дежурный по части капитан Приходько ушёл с КПП минут пятнадцать назад и вряд ли появился бы до обеда, так что Голубев был настроен на спокойную приятную трапезу, в которую никак не вписывался этот надоедливый монгол.
– Офицер, – вновь повторил старик и произвёл уже знакомые сержанту манипуляции руками.
– Иди, на хер! – не выдержал Голубев и, схватив надоедливого деда за шкварник, потащил подальше от КПП.
– Офицер! Офицер урих! – пытался противиться надоедливый монгол, распаляя Голубева всё сильнее и сильнее.
Наконец, уже совершенно разъярённый сержант толкнул этого поганого монгола вперёд и, решив ускорить его уход отменным «чирком», что есть силы размахнулся правой ногой и со второй космической скоростью направил свой тяжеленный кирзач прямо в левую ягодицу старика…
И тут случился конфуз. По неведомым для Голубева законам мироздания, левая ягодица монгола исчезла из нашей материальной вселенной и, летящая со второй космической нога, не найдя своей цели устремилась высоко вверх, увлекая своей инерцией молодое сильное тело. Падение на спину важного фазана было одновременно громким и фундаментальным.
Больно ударившись о сухую землю, Голубев попытался тут же вскочить, чтобы избежать неминуемого позора, но, не справившись с головокружением, вновь повалился на землю. Подняв пыль, начал отчаянно барахтаться и запутался окончательно. Получив подлый удар в пах штык-ножом, болтавшимся на ремне, взвыл. После чего уже окончательно затих в позе эмбриона, держась за причинное место и лишь слегка подвывая от нестерпимой боли.
Наблюдавшие сцену, двое сотоварищей Голубева по предстоящему чаепитию, выскочили из будки КПП и, держась за животы от раздирающего их смеха, бросились было на помощь сержанту, но, не зная, что предпринять, временно взяли паузу.
Старик же увидев побежавших солдат, обратился уже к ним, показывая пальцем в противоположную сторону от воинской части:
– Цэрэг Королёв, цэрэг Королёв, – смешно коверкая фамилию, тараторил монгол.
Собственно, фамилия Королёв и вернула всю троицу в более адекватное состояние. Услышав фамилию чмыря–побегушника из пятой роты, и сам Голубев, и его боевые товарищи мигом сообразили что к чему и уже через пять минут старик был препровождён к дежурному по части капитану Приходько.
Ещё через час, монгол через переводчика давал показания самому комбригу – полковнику Лысенко. Оказалось, что самовольно оставивший расположение части рядовой Королёв, которого уже четвёртые сутки безуспешно пытались найти созданные поисковые группы, спокойно пребывает себе в юрте этого монгола. В эту самую юрту, Королёв якобы попал трое суток тому назад, когда этот самый старик-монгол нашёл его в степи, без сознания, укушенного какой-то змеёй. Все эти дни не отходил от него, оказывая помощь. Сейчас Королёв пришёл в себя, но по-прежнему нуждается в медицинской помощи.