Белые тени
Шрифт:
Когда Господь тебя исполнить тщился,
Он был велик, да, верно, отлучился,
И ловкий бес тропу к тебе нашел.
О, женщина! С тех пор вся жизнь твоя –
Метание меж этими огнями.
То вышнее, то дьявольское пламя
Ведет тебя, пленяя и маня.
О, женщина! Как сотни лет назад
Наш грешный взгляд твое пронзает платье,
Но что под ним – спасенье иль проклятье –
Ответит всяк на свой неверный лад.
О,
Несем свои потрепанные жизни,
Не ведая ни вечной укоризны,
Ни жалости к порушенному встарь.
О, женщина! Попробуй, рассуди –
Не в том ли наша истинная драма,
Что жалит бок игла ребра Адама,
Изъятого из нашей же груди?..
28.08.97, 5.09.97. Ялта
* * *
Тебя зовут Любовью? Что ж…
К чему тебе мои трущобы?
Ты огорошена? Еще бы! –
Такой прием ты не найдешь
Ни в малом доме бедняка,
Ни в императорских хоромах…
Ты говоришь, что мы знакомы?
Наверняка, наверняка…
В каком мы виделись году?
Быть может – в том, быть может – в этом?
А где и как? – Но нет ответа,
А я ответа и не жду.
Итак, тебя зовут Любовь…
Да, я узнал тебя… Не ты ли,
Бряцая вечным "или-или",
С ума сводила вновь и вновь
Тебе доверивших судьбу
Царей, поэтов и провидцев,
Меняя реплики и лица,
И потешая голытьбу?..
Тебе в угоду сей же час
Цари закладывали царства,
Приняв врожденное коварство
За красоту зеленых глаз.
Провидец, ритор и мудрец
Тебе одной рекли отныне,
Поэты хаяли святыни
И получали в грудь свинец.
И только ты своей тропой
Шла к миражам высоких целей,
Путем расстрелов и дуэлей
Казня возлюбленных тобой.
Ты убивала для забав,
Как дама легкого… Ну ладно –
Тебе все это неприятно,
Уж ты-то знаешь, как я прав.
Но не спасут ни зов, ни крик,
И нареченная Любовью
Уже садится к изголовью,
Чтоб встать у одра через миг…
16-19.05.97
* * *
Мы любим себя, а не тех, кого любим,
Мы любим себя в нашей пылкой любви.
Клянемся, божимся, спасаем и губим,
И долго страдаем, любовь погубив.
Мы любим себя, а не тех, кого после
Ведем под венец, как ведут на костер,
С букетом ромашек, с охапкою роз
Под крики ли братьев, под слезы сестер.
И, дольные травы собрав к изголовью,
И, пряного зелья на сон пригубив,
Мы любим себя неизменной любовью
За верность и вечность ответной любви.
Так в детстве мечтали – махнем в космонавты,
А может – в артисты, а может… Но нет…
И вот, снисхожденья небес не познав, ты
Уж ищешь предлог оправдать этот свет.
И манной летят купидоновы стрелы,
И ядом блестит наконечник стрелы.
И вот уже мы благородны и смелы,
И все нам по сердцу, и все нам милы.
Так пой, человек, эту ложь во спасенье,
Эпитетов громких в душе не тая,
Пока так прекрасны твои сновиденья,
Пока так ничтожна планида твоя.
Так пой, человек, этот странное чувство –
В безветрии мчаться на всех парусах,
Казаться большим, отражаясь искусно
В не знающих правды прекрасных глазах…
29-30.12.97
* * *
Прости меня, любовь моя, прости меня –
Я стал таким циничным и умеренным,
Забыл, как величать тебя по имени,
В своей непогрешимости уверенный.
Прости меня, любовь моя, мне ведомо,
Сколь грешен я, лелея эту праведность,
То малое, что сердцу заповедано,
Меняя на уют и респектабельность.
Гореть бы мне в твоем неверном пламени,
Оправдываясь званием влюбленного,
Но снова на моем воздетом знамени
Нет сердца, ржавым дротиком пронзенного,
И снова, вопреки былым пророчествам,
Мне сужено с улыбкой обреченного
Любить свое немое одиночество
Затравленной любовью заключенного…
декабрь 97, 20-тые…
* * *
О, когда бы я только смел
Так легко говорить "люблю",
Я сказал бы, кому хотел
Те слова, что в душе коплю!
О, когда бы я только мог
Не бояться пойти ко дну,
Выбирая из ста дорог
Ту одну (иль не ту одну)!
О, когда бы я это смел –
Стал бы молод, силен, богат,
Как мальчишка с колчаном стрел
И крылами на сотню ватт.
И, всецело поверив им,
Этой верой сполна крылат,
Я бы не был почти любим,
Я бы не был почти женат.
Но куда подевалась прыть?
Но куда подевалась стать?