Белые врата
Шрифт:
– За*бись проверили! – хочет съехидничать шеф «спасов». Получается устало.
– А было бы лучше, если б там группу туристов накрыло? – парирует Виталий.
– Было б лучше, если б ваши матери тридцать лет назад аборт сделали!
Артем молчит. Это всего лишь ритуал. Привычный. И так же по раз за разом повторяемому ритуалу Виталя пытается оправдаться. Но в этот раз у него получается зло. Потому что час назад он разговаривал с Таней Антипенко. Если это можно назвать разговором. Когда один собеседник молчит. А другой – плачет.
– Ну, одного, считайте, уже нет!
– Не передергивай! –
Он обреченно машет рукой.
– Идите уже…
– Ты куда собрался?
Виталя обувается в прихожей. Молчит.
– Сегодня твоя очередь готовить, если что. И вообще, у меня рука сломана.
Ковалев разгибается.
– Я к Татьяне.
– Зачем?
– А то так непонятно?
– Непонятно.
– Плохо ей одной. Поговорить не с кем…
– Поговорить? О чем?
Виталий молчит.
– О Кирилле?
– Ну да…
– Слышь, не трави ей душу!
– Много ты понимаешь…
Помолчал и добавил:
– Я тебе там хлеба и колбасы нарезал. Бутерброды и одной рукой можно сделать.
Есть-то и не хотелось, собственно. Он лежал на кровати, в темноте. Наполненной привычными запахами нагретой ткани, пота и парафина. Все как всегда. В этой квартире не изменилась ничего. Они жили теперь с Виталей вдвоем, после того как Кирилл женился и съехал в соседний подъезд. Вот там, двумя этажами ниже, в однокомнатной квартире в одночасье стало пусто. Не стало любимого, мужа, отца.
В наушниках звучит старый, добрый и вечный «Motorhead».
Don't talk to me, I don't believe a word
Don't try to make me feel alright
О чем можно говорить, когда человека уже нет? Слова не имеют смысла. Ничего не имеет смысла. Только время. Время и терпение. Главное, не задавать себе этих неправильных лишних вопросов. Список которых начинается с «Почему?»…
Артем прибавил громкость. Привычно ныла сломанная рука. Но он все равно завтра выйдет на склон. Будет закрывающим гидом.
Группы бывают разные. Разные люди приезжают в горы.
Те, кто, забив на все, вырывают каждый свободный день и каждый непропитый рубль для того, чтобы провести время в горах.
Те, кто разрываются. Между обязательствами в виде работы, семьи и своим хобби. Проводят часы на тематических сайтах, мониторят погоду на горнолыжных курортах. А потом, плюнув на все, срываются с места под девять снежинок на rp5.
А еще есть те, кто приезжают в горы, потому что это модно. Это тренд. Это круто – рассказывать друзьям о том, как ты отжигал на склонах, даже если на самом деле – отжигал лишь в ночном клубе на apres-ski
[2] .
Их текущая группа – преимущественно как раз из последних. А что, правда, что у вас на днях завалило кого-то? Быстро
Куча назойливых вопросов. Жадные любопытные взгляды на притянутую к телу, зафиксированную в повязке руку Артема. И шепот. И нельзя их послать. С их вопросами и взглядами. Потому что это клиенты. И это его с Виталием работа.
Белые гиды не плачут. Привычно злые и беспощадно веселые. Делают замечания и травят байки. Беззаботно улыбаются и сурово хмурятся. Они работают. Для тех, кого так или иначе позвали Белые врата.
[2] Apres-ski (фр., рус. – апре-ски) – то, что происходит после собственно катания. Выпивка, танцы и прочее общение.
Глава 3. С неприятностями
От неожиданности плеснул себе кипятком на руку. Выматерился. Мигнул и тут же погас свет. Из ванной выскочил голый Виталий с полотенцем в руках.
– Что это было?
– Не знаю, – качает головой. Аккуратно ставит чайник на стол.
– Что-то случилось. Ты слышал?
– Как это не слышать?
– Лавина?
– Не похоже.
Они оба одновременно подумали о том, на что это похоже. Они уже слышали раньше этот звук. Это было очень похоже на взрыв при отстреле лавины, но гораздо сильнее, громче. И ближе.
Первым нарушил молчание Артем.
– Одевайся. Пойдем, узнаем.
К месту аварии их, конечно же, никто пустил. Но слухи и так распространялись с катастрофической быстротой. Вышла из строя подстанция. Информация о том, что стало причиной отказа работы подстанции, нет. Слухи о взрыве не подтверждаются, но и не опровергаются. Точно известно только два факта. Жертв нет – это раз. Без света остался целый район – это два. А из последнего следовало то, что волновало их больше всего: встали все подъемники.
– Ну и где мы теперь будем катать? – озвучил главный вопрос Виталий.
Кабинки фуникулера неподвижно висели на тросе. Воплощенный кошмар любого горнолыжного курорта. И как теперь подниматься наверх? Это была серьезная проблема.
Нет, это было только началом серьезных проблем.
Несмотря на то, что, судя по сообщениям по радио, восстановительные работы на подстанции ведутся полным ходом, к вечеру в поселке по-прежнему нет электричества. В квартирах стремительно холодает. Из шкафов достаются спальники. У Виталика – на «-15», у предусмотрительного Артема на «-30».
Они ужинают печеньем с холодным молоком. Позже в дверь стучится Таня Антипенко с дочкой. Говорит, что Лизе страшно в темноте. Они делают вид, что верят. Пока Лизка с упоением уничтожают остатки печенья, они при свете фонариков обсуждают сегодняшние события. Строят версии. Выдвигают гипотезы. Спорят. И это гораздо лучше, чем тягостно вспоминать ушедшего Кира. Так думает Артем.
Утро приносит новости. И опять – хуже не придумаешь.