Белый брат Виннету
Шрифт:
– Коша-Певе может спрашивать, я скажу правду.
– Мой краснокожий брат ушел из стойбища, чтобы убить врага или зверя и тем самым вернуть себе имя. Он шел один или с ним были другие воины?
– Со мною столько воинов, сколько капель в этой реке.
– Мой брат хочет сказать, что все воины команчей покинули свои вигвамы?
– Да. Они идут снять скальпы с врагов.
– Разве у команчей есть враги?
– Собаки апачи. Вонючие койоты напали на вигвамы команчей, и воины сели на коней, чтобы истребить подлых тварей.
Старейшие воины
– Наш краснокожий брат тоже выступил в поход с каким-нибудь отрядом?
– Мы разбили лагерь выше по течению. Несколько воинов пошли на разведку, чтобы проверить, нет ли поблизости собак апачей. Я поднялся вверх по реке и, учуяв лошадей бледнолицых, укрылся у кустах, чтобы посчитать вас, как вдруг на меня напал Коша-Певе и убил меня на короткое время.
– Не стоит вспоминать то, что было, забудем об этом. Сколько воинов мужественного племени команчей в вашем отраде?
– Ровно десять раз по десять.
– А кто их ведет?
– Ават-Вила, Великий Медведь.
– Я не знаком с ним и никогда не слышал его имени.
– Он совсем недавно получил имя. В Великих горах он убил серого медведя гризли и принес его шкуру и когти. Он сын Ойо-Колсы, которого бледнолицые называют Белый Бобр.
– Я знаю Белого Бобра, он мой друг.
– Мне известно это, так как я видел тебя в его вигваме. Ты был гостем Ойо-Колсы. Его сын, Великий Медведь, примет тебя с почестями.
– Как далеко отсюда до вашей стоянки?
– Мой белый брат будет ехать меньше половины того времени, какое вы называете часом.
– В таком случае мы попросим вождя, чтобы он пригласил нас к своему костру. Пусть мой брат отведет нас к нему.
Несколько минут спустя мы уже сидели в седлах и ехали вслед за индейцем мимо лип с ободранным лыком, где раньше встретили следы Виннету, а потом дальше вверх по реке.
Прошло полчаса, и перед нами вдруг как из-под земли выросло несколько темных теней. Это были караульные, расставленные вокруг лагеря. Наш проводник обменялся с ними несколькими словами и ушел, а мы остались ждать. Вскоре индеец вернулся и повел нас в глубь стоянки. Не было видно ни зги. Ни одна звезда не светилась на затянутом тучами небе. Я вглядывался в окружающую нас тьму, но не мог ничего рассмотреть. Проехав совсем немного, проводник остановился и обратился к нам:
– Пусть мои братья ждут здесь. Сыновья команчей не разводят огонь во время военных походов, но сейчас они уверены, что поблизости нет врагов, и разожгут костер для гостей.
Он скрылся в темноте. Спустя мгновение я увидел невдалеке красную точку величиной с булавочную головку.
– Это пункс, - просветил меня Олд Дэт.
– Пункс? А что это такое?
– удивленно спросил я, притворяясь, будто не знаю, о чем идет речь.
– Своего рода первобытная спичка. Кусочек
Пункс блеснул раз, другой - вспыхнул огонек. Когда он разгорелся, в него подбросили сухих листьев и веток, запылал костер. Однако индейцы поспешили потушить пламя, так как они не любят слишком ярких огней. Следует отметить, что костер, разведенный краснокожими, презанятная штука: сучья укладывают вокруг таким образом, что только один их конец находится в пламени. Придвигая их ближе или отодвигая дальше, можно уменьшать или увеличивать огонь.
В мерцающем свете костра мы рассмотрели, что стоим под сенью деревьев, окруженных воинами с оружием в руках. У некоторых я заметил ружья, остальные же были вооружены копьями, луками и томагавками - страшными в руках ловкого воина боевыми топорами.
Нам приказали спешиться. Мы подчинились, и сразу же наших лошадей отвели куда-то в сторону, так что мы оказались в плену у краснокожих, ибо пеший человек в тех краях не выживет и дня. Правда, нам оставили оружие, но пятеро против сотни - не лучшее соотношение сил.
Нам разрешили приблизиться к костру, у которого сидел лишь один краснокожий. Определить его возраст было невозможно из-за таких же, как у разведчика, черных и желтых полос, полностью скрывавших лицо. В волосах, стянутых узлом на затылке, торчало белое орлиное перо - знак вождя. У пояса висели два скальпа, на шее - мешочек с "лекарствами" и трубка мира. Он держал на коленях старое ружье, изготовленное лет двадцать, а то и тридцать тому назад. Индеец внимательно осмотрел нас.
– Он горд собой, - шепнул Олд Дэт, стараясь, чтобы краснокожие его не услышали.
– Мы должны показать ему, что мы тоже не простые воины, а вожди. Садитесь и предоставьте право говорить мне.
Старик уселся к костру напротив вождя, а мы последовали его примеру. Только негр, зная, что сидеть -привилегия вождя, остался стоять.
– Уфф!
– возмущенно воскликнул индеец и бросил еще несколько слов, смысл которых мы совершенно не поняли.
– Разве ты не умеешь говорить на языке бледнолицых?
– спросил Олд Дэт.
– Умею, но не хочу. Мне не нравится язык бледнолицых, - прозвучал ответ вождя, который Олд Дэт немедленно перевел нам.
– И все же я прошу тебя говорить на нем, - настаивал вестмен.
– Почему?
– Потому что мои товарищи не понимают языка команчей, а они должны знать, о чем мы беседуем.
– Они пришли к команчам и пусть говорят на их языке. Так велит вежливость.
– Ты ошибаешься. Даже старой скво понятно, что человек не может говорить на языке, которого не знает. Кроме того, они гости команчей и вправе требовать от тебя вежливого обращения, как ты того требуешь от них. Ты сказал, что говоришь на языке бледнолицых. Докажи это на деле, иначе я подумаю, что ты лжец.