Белый царь – Иван Грозный. Книга 2
Шрифт:
– Дело, государь, не в наших с князем Овчиной-Телепневым отношениях. Да, у нас не было взаимной симпатии, но мы и не желали друг другу смерти. К сожалению, сейчас уже ничем нельзя ему помочь.
– Его убили?
– Думаю, да. Но если и не убили немедля, то все одно исхода из тюрьмы ему нет.
– Но за что его схватили Шуйские? Что плохого он им сделал?
– Поймешь позже, государь.
– Ты как Иван Шуйский. Он тоже злобно говорил, мол, приказывать будешь, когда подрастешь. Вы с ним одинаковы.
– Тебе надо успокоиться,
– Смириться? – вскричал восьмилетний мальчик. – Нет! Я никогда не забуду князя Ивана и не прощу Шуйских. А тебя больше видеть не желаю. Ты предал меня, как и все вокруг. Как Федор Колычев, который тайно удалился из Москвы. Уходи!
– Государь!..
Иван закричал:
– Я сказал, уходи! Стража!
Князь Ургин печально посмотрел на мальчишку, вновь забившегося в истерике.
– Видит Господь, государь, я не заслужил твоей опалы. Но подчиняюсь. Прощай, великий князь, да поможет тебе Бог!
Ургин вышел из покоев. Иван зарыдал еще сильнее. Он хотел закричать, мол, останься, Дмитрий, но слезы и судороги, сдавившие шею, не позволили ему сделать этого.
Ургин чернее тучи спустился по дворцовой лестнице. У храма по-прежнему стояли Иван Шуйский и несколько приближенных к нему бояр, окруженные дворцовой стражей. Дмитрий направился к ним.
Григорий увидел это и подозвал к себе ратников особой стражи Егора Лихого и Афанасия Дубину.
Шуйский заметил Дмитрия и воскликнул:
– Сам князь Ургин?! Приветствую тебя!
– Отойдем в сторонку, – сказал Дмитрий.
– Зачем? – Иван Шуйский изобразил удивление. – Или сказать что желаешь? Так говори. У меня от бояр секретов нет.
– Я жду тебя. – Ургин прошел к углу храма.
Шуйский приблизился к нему.
– Ну?.. Что ты хотел сказать?
– Ты почему творишь произвол?
Надменная улыбка сползла с лица Шуйского. Его исказила злобная гримаса, напоминавшая звериный оскал.
– А кто ты такой, чтобы я отчитывался перед тобой? Не забывайся! Я старше тебя и по чину, и по возрасту.
– Это правда. Но она не дает тебе право на безобразия, которые ты и твои люди позволили себе в покоях Ивана.
– Вот оно что. Насколько мне известно, ты поставлен на охрану государя по завещанию его отца. Но Иван жив и невредим. Ты имел возможность убедиться в этом. Остальное же не должно тебя волновать. В том числе и участь изменника Телепнева-Оболенского. Он приговорен к смерти думой от имени великого князя и с согласия совета опекунов.
– Мне тоже известно, под чьим влиянием и как принимает решения Боярская дума. Овчина-Телепнев мешал вам, Шуйским, Бельским и дядьям Ивана, князьям Глинским. Но меня не интересуют ваши междоусобицы. Да и Овчина сам вырыл себе могилу своим поведением. Я хочу знать, почему вы устроили расправу над Овчиной на глазах у малолетнего князя. Ведь кому как не тебе было знать, насколько сильную душевную боль
Шуйский усмехнулся.
– А ты что же, пророк, ясновидящий, способный загодя разглядеть людские судьбы?
– Зря скалишься, Иван. Время рассудит, кто был прав.
– Вот именно, время и Господь! Кто знает, что будет завтра с тобой, князь Ургин. Судя по твоему виду, государь не слишком приветливо принял тебя. Среди бояр найдется немало таких, кому ты когда-то дорожку перешел.
– Ты угрожаешь мне, князь Шуйский?
– Нет. Это ты угрожал мне своим пророчеством, а я только предупреждаю, князь Ургин. Я знал твоего отца, уважал его. Не становись у нас на пути. Сомнем!
– Ты так уверен в себе? А попробуй прямо здесь и сейчас смять меня. Отдай приказ своей страже схватить князя Ургина. Поглядим, что с того выйдет.
– Не играй с огнем, Дмитрий.
– А почему? Я с детства любил, как ты сказал, играть с огнем. Ну, попробуешь? Нет, князь Шуйский, не решишься. Это тебе не Овчину взять. Так что оставь свои предупреждения для бояр, которые теперь пред тобой спины гнут, как совсем недавно перед Телепневым.
– Ты все сказал?
– Нет! У меня к тебе есть еще один вопрос, князь Шуйский!
– Спрашивай, да пойду я. Без тебя дел по горло.
– Понятно, вы ж теперь с братом правители.
– Спрашивай, что хотел.
– Что вы сделали с Аграфеной Челядниной?
– А она тебе на что? Или до всего дело есть?
– Я задал вопрос, князь, и жду на него ответа.
– Хорошо, отвечаю. Боярыня Аграфена Федоровна Челяднина после кончины Глинской решила принять постриг и отбыла в Каргополь, в монастырь.
– Сама, значит, решила постричься?
– Не я же ее заставлял!
– Конечно. Ее не заставляли, просто насильно сослали.
– Считай как хочешь. Все?
– Все.
– Тогда на прощание скажу, что сегодня же Боярская дума примет решение о роспуске особой стражи, надобности в которой теперь никакой нет. О безопасности Ивана позаботится обновленный опекунский совет. Надеюсь, против постановления думы ты выступать не будешь?
– Мне не надо вашего постановления. Но запомни крепко, князь, если что, за Ивана и ты, и твои братья, и все ваши подхалимы-бояре головами ответите.