Белый царь – Иван Грозный. Книга 2
Шрифт:
– Прощай, брат Иван Федорович. Мыслю, не свидимся больше. – Аграфена вышла из палаты.
Но дверь тут же со скрипом отворилась, и на пороге появился князь Ургин. Овчина побледнел.
– Чего вы тут, князь, свару затеяли? Спать государю мешаете! – заявил Дмитрий.
– Ты один? – спросил Овчина.
– Один, не беспокойся! Возьми себя в руки, смотреть противно.
– Чего пришел?
– Узнаешь. Сперва посмотрю Ивана! А ты не уходи, серьезный разговор к тебе есть.
– Ладно.
Князь Ургин прошел в опочивальню Ивана, вскоре вернулся.
– Спит
Дмитрий опустился на скамью, где недавно сидела Челяднина. Овчина устроился на соседней лавке.
– Что за разговор у тебя ко мне, князь Ургин?
– Не догадываешься?
– Нет.
– Ты спросил, один ли я пришел. Да, я-то один, а вот другие могут прийти за тобой со стражей.
– Я не понимаю тебя.
– Все ты понимаешь. Знаешь, что Шуйские в покое тебя не оставят. Братьям твоей опалы будет мало, им голова твоя нужна. А также тем, чьи родственники на новгородской дороге были повешены, после того как ты в сговоре с правительницей обманом обрек князя Старицкого на смерть.
– И князь Андрей, и бояре новгородские на совести Глинской.
– Конечно! На покойницу можно все что угодно наговорить. Да вот только веры тебе нет никакой. Ни у кого.
– Тогда зачем ты пришел и завел этот разговор?
– Много зла ты совершил, Овчина, и ответишь за него на суде Божьем. Но стоял на стороне Ивана, обманывал правительницу, охмурял, а в смерти ее не виновен. Только поэтому я решил встретиться с тобой.
– Встретился. Говори, что хотел.
Ургин строго посмотрел на Овчину.
Тот не выдержал этого взгляда, потупил голову и повторил уже тише:
– Говори, князь.
– Бежать тебе надо, Овчина! Куда угодно, подальше от Москвы, в дальние уделы или в Литву. Иначе ждут тебя скорый суд и жестокая расправа. Ненавистен ты и боярам, и народу.
Овчина-Телепнев неожиданно усмехнулся.
– И чего это ты вдруг озаботился моей судьбой, князь Ургин? Друзьями мы никогда не были, враждовали. Я выступал против тебя, и вдруг ты приходишь ко мне и советуешь бежать.
– Я уже объяснил, почему предлагаю тебе бегство.
– Чтобы я не попал на плаху, да? А ведь раскусил я тебя, князь Ургин. Что так смотришь? Теперь мне понятно, что задумали Шуйские. Они знали, что Иван не позволит меня тронуть, и пошли на хитрость. Тебя подослали. Того, кого все считали неподкупным, честным, кому я мог довериться.
– О чем ты, князь?
– За сколько тебя купили Шуйские? Обещали отдать мой удел?
– Не забывайся, князь!
Овчина рассмеялся.
– Доброхота нашли. Я думал, что ждать от врагов своих, каких коварных деяний? Все оказалось просто. Приходит неподкупный князь Ургин и предлагает мне бежать, предупреждает о скорой расправе. Кто ж не желает сохранить жизнь! Я соглашаюсь и тайно выезжаю из Москвы в сопровождении ратников особой стражи. Как только я оказываюсь за городом, меня хватают твои же стражники либо люди Шуйских. Вот тогда братья получают полную возможность делать
Дмитрий, с трудом сдерживая ярость, произнес:
– Ты подбирай слова, Овчина. Я ведь и без Шуйских могу с тебя ответа за них спросить.
– Ничего ты не можешь. Как и твои Шуйские, Бельские, Глинские вместе взятые. Хорошо, что ты пришел. Теперь я могу чувствовать себя в безопасности. Моя защита в благосклонности Ивана. За это я тебе благодарен, князь Ургин. А сейчас ступай. Больше нам говорить не о чем. Да хозяевам своим передай, что Овчину на мякине не провести. Но я готов обговорить с ними наши дальнейшие отношения. На первенство не претендую, однако и последним быть не желаю. Ступай, неподкупный князь Ургин! Иди с Богом. Об Иване не беспокойся. Я буду при нем неотлучно.
Дмитрий видел, как преобразился Овчина. Страх отпустил его, вернулось прежнее высокомерие.
Ургин покачал головой.
– Глупец ты, князь! Хотя чего ждать от тебя, меряющего других по себе? Я прощаю тебе твои оскорбления, потому как ты приговорен к смерти.
– Конечно, я глупец, а все остальные умные. Уходи, не желаю больше видеть тебя!
Дмитрий резко поднялся со скамьи, вышел из палат и направился к выходу из дворца. Овчина же рывком распахнул ворот рубахи.
Ишь ты, как мудрено хотели расправиться с неугодным князем братцы Шуйские! Сам Ургин ни за что не пришел бы предлагать помощь. Кто же помогает врагу? Ему желают погибели. А тут якобы спасение.
Но это очень хорошо. Приход Ургина означает одно. Шуйские напрямую не решатся тронуть любимца великого князя. Они понимают, что позже, как Иван подрастет да окрепнет, это может им дорого обойтись.
Правильно понимают! Надо держаться рядом с великим князем, и тогда враги пойдут на торг, как Шуйские и Бельские, решившие убрать Елену. Конечно, прежнего положения не вернуть. Главенство в опекунском совете захватил князь Василий Шуйский, ну и пусть.
Передерутся бояре, это неизбежно. Тогда многое изменится. А потом подрастет великий князь. Вновь наступит его, Овчины, время. Полетят головы думных бояр, а особливо Ургина. Но тот умрет не сразу, помучается пред смертью. Уж для него Овчина сам придумает самые страшные пытки.
Овчина-Телепнев выпил кубок вина, успокоился и прошел в отведенные ему палаты Кремля. Он совершенно не осознавал, что, отвергнув предложение Дмитрия, самолично подписался под смертным приговором, уже вынесенным ему.
Утром 10 апреля Овчина пошел в опочивальню великого князя. Он вроде бы разгадал коварные замыслы Шуйских, но на душе было беспокойно. Плохое предчувствие не отпускало. Может, это было следствием тревожных снов, которые рвали ночь на клочья и не давали забыться. Или же так сказывался дождь, не прекращающийся на улице. Овчина пытался взбодриться, но не мог.