Белый эскимос

Расмуссен Кнут

– Животные и люди так близки друг к другу, – говорит Ауа. – Вот почему наши предки думали, что можно по очереди быть то животным, то человеком. Но ближе всего к нам медведи. Похоже, что у них человеческий ум: они подкрадываются к спящим тюленям совсем как охотники. Они выжидают, сидя у ледяной кромки точно так же, как и мы. Внезапно бросаются в воду, а затем выныривают на поверхность, держа в пасти тюленя. Охотясь у полыньи, могут ждать часами, но как только появляется тюлень, на его череп обрушивается тяжелая лапа, после чего медведь впивается в зверя и вытаскивает его из узкого отверстия полыньи целиком, причем с такой силой, что тюленьи кости крошатся, протыкая сало и кожу.

Да, Ауа когда-то своими глазами видел, как медведь подкрадывался к стае дремлющих моржей.

В передних лапах у него был зажата массивная ледяная глыба, он то и дело прятался за торосами, оставаясь для моржей невидимым. Стоило им пошевелиться, как он тут же застывал, прячась за льдину, но как только они теряли бдительность, он принимался подбираться к ним на задних лапах. Наконец, остановив свой выбор на одном из молодых моржей, он швырнул в него куском льда с такой силой, что тотчас его оглушил, а остальные моржи бросились в воду. У медведей есть и свои особые пристрастия в еде. Они не любят слишком теплого тюленьего мяса, поэтому тщательно присыпают его рыхлым снегом. И только после того, как оно остывает, пробуют на вкус.

Ауа, бывший, несмотря на свои рассказы, все время настороже, внезапно сосредоточившись, указывает на место, где стоял Гага со своим гарпуном. Прямо перед ним во льду зияло крошечное отверстие, водяная яма, оттуда выглядывала широкая спина моржа. В самом конце появилась голова. Не давая возможность моржу набрать воздух, Гага метнул гарпун, глубоко застрявший в жирном боку. До нас донесся всплеск – вода перелилась через край полыньи, – но вот уже Гага, проткнув лед своим багром, с помощью петли линя держит моржа. Мы поспешили на помощь, и до наступления темноты животное вытащили на лед, убили и разделали. Когда в тот вечер мы подъезжали к просторной, новой снежной хижине, я почувствовал определенный прилив гордости, что первого моржа убили не чужие охотники, а один из моих помощников.

В стойбище царило ликование. Взрослый морж означает запас жира и мяса на долгое время, а ведь на охоте мы провели всего день! В хижины пришло изобилие: не нужно было больше экономить жир для ламп, еды было достаточно и для нас, и для собак.

Вновь построенная снежная хижина была не такой большой, как прежняя, однако в ней легче сохранялись тепло и уют. Внутри главной хижины, где проживали Ауа с женой, спокойно могли бы разместиться человек двадцать. Отсюда можно было попасть к высокому порталу, служившему своего рода прихожей, где каждый входящий, перед тем, как попасть в отапливаемое помещение, стряхивал с себя снег. С противоположной стороны от главного жилья располагалась просторная, светлая пристройка, где поселились еще две семьи. Жира у нас было предостаточно, поэтому одновременно горело 7-8 ламп, и между белыми снежными блоками разливалось такое тепло, что даже полуголым можно было чувствовать себя комфортно. Эти люди прекрасно понимали, как обустроить жизнь среди сугробов.

Мы отпраздновали поимку моржа, устроив пиршество: лакомились сердцем, языком, плавающей в жиру грудинкой, после чего выпили по миске бульона, теплом разлившегося по телу. Потом вместе с Ауа, полураздетые, но закутанные в мягкие оленьи шкуры, взобрались на лежанку и выкурили по трубке. Когда остальные члены семейства расположились вокруг нас, Ауа позволил спрашивать его обо всем, о чем мне хотелось узнать, и обещал все рассказать. Он был само гостеприимство. Я засыпал его вопросами, хотя мне было известно, что в основе их религии лежат представления, уже знакомые нам по Гренландии. Известно о существовании проживающего в самой пучине моря великого духа, матери всех морских тварей; ее они больше всего боятся потому, что этот дух создает большинство житейских конфликтов. Я поинтересовался, что же Ауа известно об этом духе, и он тут же, активно жестикулируя, голосом, заставившим всех замереть, завел свой сказ:

– Жила-была девушка, которая никак не хотела выходить замуж. Живя в доме своего отца, она давала от ворот поворот всем молодым людям, приходившим к ней свататься. Но вот как-то раз, когда отец был на охоте, к ней явилась птица буревестник в человеческом обличье и похитила ее. Отец девушки пребывал в глубокой печали из-за потери

дочери и решил отправиться на ее поиски. Пока буревестник был на охоте, отец нашел дочь и повез ее на каяке обратно. Однако буревестник догнал беглецов, а после того, как отец отказался возвращать дочь, поднял на море шторм, который начал раскачивать каяк. Тогда отец испугался и бросил дочь за борт буревестнику. Та ухватилась за корму, отчего каяк стал тонуть, и отец отрубил ей верхние суставы пальцев. Когда те упали в море, каяк окружили тюлени, и, так как она еще продолжала цепляться обрубками пальцев, отец отсек ей пальцы по самую ладонь, после чего из воды появились нерпы и моржи. Она больше не могла держаться и опустилась на самое дно моря, где превратилась в великого духа, владычицу всех морских зверей. Преисполненный сожалениями о принесенной в жертву дочери, отец вернулся домой, лег на берег моря и позволил приливу себя унести. Так он с ней и соединился.

– Куда уходят люди после смерти? – спросил я.

– Некоторые поднимаются в небо и превращаются в увлормиут, «людей дня». Их страна находится в тех краях, где зарождается день. Другие опускаются на морское дно, где находится узкая полоска земли, окруженная морем с обеих сторон. Их называют кимиуярмиут, «людьми перешейка».

В стране дня возрождаются только те люди, которые погибли от несчастного случая в море или были убиты. Это большая страна, где множество оленей. Жизнь здесь приятна, много радости; почти все время играют в мяч и в ножной мяч, раздается смех и пение. Для игры в мяч используют череп моржа. Когда мертвые играют на небе в мяч, на земле видно северное сияние.

Великие шаманы часто посещают людей дня. Собираясь в такую поездку, они забираются на дальнюю часть лежанки, и занавес из оленьих шкур прячет их от собравшихся в доме людей. При этом их руки должны быть скручены за спиной, а голова привязана к коленям. Закончив все приготовления, нужно взять уголек от лампы на кончике ножа, очерчивая в воздухе круги над головой шамана; при этом все присутствующие должны повторять хором: «Пусть тот, кто собирается в гости, будет вознесен!» Затем гасят лампы, и все находящиеся в доме закрывают глаза. Долгое время нужно сидеть в полной тишине, но вскоре начинают доноситься посторонние звуки, откуда-то свысока слышится шорох, хрипящие звуки, свист, прерываемый мощным криком шамана:

«Халала-халалале-халала-халалале!»

И все находящиеся в доме его подхватывают:

«Але-але-але!»

Затем в хижине раздается свист, и все понимают, что в пространстве появилось отверстие для души шамана, через которое она вылетает к небесам. Отверстие это такое же круглое и узкое, как тюленья отдушина во льду. В пути душе помогают звезды, когда-то бывшие людьми. Они движутся вверх-вниз по небесному пути, чтобы держать его открытым для шамана; одни падают, другие взлетают, и весь воздух наполняется свистом: пффт-пффт-пффт!

Своим свистом звезды зовут душу шамана, и теперь люди в доме должны попытаться угадать их человеческие имена, бывшие у них во время жизни на земле. Если догадка верна, в ответ раздается два коротких свиста: пффт-пффт! – и затем тонкий пронзительный звук, растворяющийся в небесах. Это ответ звезд и их благодарность за то, что о них еще помнят на земле.

Когда шаман посещает страну дня, там воцаряется веселье. Души мертвых тотчас выходят из своих домов, но в них нет ни входа, ни выхода, и поэтому души появляются отовсюду, через стены и через крышу. Они проходят прямиком через весь дом, и, хотя их можно видеть, в них нет плотности, поэтому они не образуют дыр в тех местах дома, где пролетают. Сочтя шамана за душу умершего, как и они сами, души торопятся навстречу входящему с приветствиями, стараясь воздать ему дань уважения. Только когда он произнесет: «Я все еще из плоти и крови», они разочарованно разбредаются. Весело проведя время среди счастливых душ покойников, усталый и запыхавшийся, шаман возвращается к соплеменникам, чтобы рассказать им о пережитом.