Белый, как снег
Шрифт:
Она не оставила в квартире ничего, кроме одежды и косметички. Остальное лежало в ее рюкзаке – немного потрепанная книжка Ю Несбё и кошелек, где был в том числе и паспорт. Ношение с собой книжки – глупость, так как спокойных моментов для чтения во время поездки почти не выдалось. Вся одежда Белоснежки была в сохранности, кроме почему-то бюстгальтеров – все они были распороты. Неужели взломщик думал, что она хранит документы государственной важности в маленьких чашечках лифчика?
– Невозможно разговаривать в этом бардаке, – пробурчал Иржи. – Видимо, тут что-то
Он швырнул на пол круглую сумку, куда как попало покидал одежду, папки и бумаги.
– Нам не безопасно здесь оставаться, – пояснил он, увидев вопросительный взгляд Белоснежки. – Тот, кто здесь был, может прийти сюда еще раз… при желании.
– Куда мы пойдем? – спросила девушка. Она уже успела собрать вещи в рюкзак.
– В одно место, которое охраняется даже ночью.
Белоснежка стояла за деревом в укрытии. Она ждала уже два часа, но могла ждать еще дольше, если бы это понадобилось. Хлебнула из бутылки. В тени деревьев, к счастью, не так жарко. Когда Белоснежка убегала из этого дома, она не думала, что вернется туда в тот же день.
Черный железный забор выглядел как решетка тюрьмы… Но тюрьма ли это для Зеленки? Белоснежка не могла сказать наверняка, но, судя по всему, похоже на то. Зеленка несвободна: она не может пойти куда захочет и когда захочет, не может учиться, ходить на работу, общаться с людьми, делать, что сочтет нужным. А если правда то, что ее включили в «Белую семью» с помощью быстро состряпанных родственных отношений, это делало в глазах Белоснежки тюрьму еще более настоящей.
Она рассказала Иржи о находке на кладбище, когда они шли к зданию «Супер 8», где, по мнению журналиста, им было бы неплохо переночевать пару дней.
– Насколько я знаю, Адам Гавел родился в пятидесятом году. Десятилетний Клаус Гавел никак не мог быть его отцом, – сказал Иржи. – И таких странных родственников в общине много. Но гораздо важнее то, что Адам – лидер общины. Я пытался узнать, кто из них главный, но никто не решался раскрыть его имя. Я знал, что Адам Гавел – один из сектантов, но не знал о его реальном положении. Надо узнать о нем больше.
– А мне надо связаться с Зеленкой.
– Тебе она, видимо, не безразлична?
Белоснежка довольствовалась кивком. Да, Зеленка ей не безразлична. Она обрела сестру и не собирается бросать ее на произвол судьбы.
Поэтому Белоснежка оставила Иржи в здании «Супер 8» выкапывать информацию о прошлом Адама Гавела, а сама отправилась к дому общины ждать, когда Зеленка появится во дворе.
До этого во двор выходила лишь какая-то женщина средних лет – полить из большой ржавой жестяной лейки белые розы, росшие в саду. Белоснежка еще больше забилась в тень. Женщина подняла голову и, казалось, прислушалась, но потом сосредоточенно продолжила полив.
Ноги Белоснежки начали затекать от длительного стояния. Она перенесла вес с одной ноги на другую и осторожно размяла ее. Ну должна же Зеленка когда-то выйти на улицу!.. Белоснежка очень на это надеялась.
Наконец, дверь открылась, и она увидела знакомую
К счастью, она была готова к этому. Махнула ей листком бумаги, на котором написала сообщение, скомкала его и бросила через забор. Бумажный комок упал в метре от ног Зеленки.
В этот момент задняя дверь дома открылась, и оттуда вышел молодой человек. Зеленка шагнула в сторону и поставила ногу на записку, не глядя вниз. Мужчина закричал что-то. Зеленка ответила. Интонация мужчины стала более нетерпеливой, но девушка лишь пожала плечами. Мужчина вздохнул, сказал что-то резкое и ушел обратно. Зеленка быстро нагнулась и сунула комок бумаги в карман. Затем еще раз взглянула на Белоснежку и исчезла в доме.
Девушка шумно выдохнула. Она и не заметила, как задержала дыхание.
Она написала, что хотела бы встретиться с Зеленкой завтра в полдень на том же месте, где они болтали в первый раз. Белоснежка верила, что сестра до завтра сможет придумать способ выскользнуть в город.
Ноги Белоснежки казались странно тяжелыми, когда она возвращалась в центр. Пот стекал вдоль спины. Когда она облизнула губы, рот наполнился чем-то соленым и едким.
Небо потемнело и стало темно-синим. Огни города сияли и переливались в огромных стеклянных окнах «Супер 8». С девятого этажа был виден весь центр вплоть до освещенного замка. Белоснежка из последних сил держала глаза открытыми. Она настолько устала, что боялась уснуть сидя.
Иржи положил в угол пару туристических ковриков и достал спальные мешки.
– Хорошо, что здесь есть отделение альпинизма, – вздохнул он.
Судя по выражению его лица, это не было шуткой.
Монитор сиял синим цветом. Иржи сидел перед ним без движения последние три часа. Перед этим он урвал минутку, чтобы выбраться в китайский ресторан и принести несколько картонных упаковок с едой на вынос. Тем временем Белоснежка изучила его заметки по родовому древу, которые были полны черточками, знаками вопроса и пометками, сделанными Иржи перьевой ручкой. Ничего нового эти бумаги Белоснежке не дали.
Она решила ненадолго зажмуриться. Дать глазам отдых. День был длинным и тяжелым. Если она закроет глаза на секунду или две…
Белоснежка поймала себя на том, что ее лоб уткнулся в лист бумаги. Иржи уставился на нее.
– Иди поспи.
– Ничего страшного, я справлюсь, – сказала Белоснежка, хотя следующим зевком чуть не разорвала себе рот.
– Или съешь немного тофу с чили. Это бодрит. – Иржи открыл коробочку с едой.
– Холодное тофу?.. Спасибо за угощение, но обойдусь без деликатесов, – ответила Белоснежка. – Живот полон. Ты, наверное, на десятерых назаказывал.