Белый лама. Книга II
Шрифт:
У Томаса тоже глаза наполнились слезами, но он чувствовал неловкость и старался скрыть свои эмоции, на слова мисс Блейк он склонил голову. Старушка прижала фотографии к груди и посмотрела на стену. Было видно, что она находилась где-то очень далеко за пределами этой комнаты.
Нинико снова села на стул. В комнате воцарилась полная тишина. Старушка закрыла глаза, а Нинико молчала, и долго смотрела на мисс Блейк, а потом неожиданно спросила:
– Вспомните, что произошло после того, как вы ушли из церкви?
– Меня позвал Раджа, и я поднялась в карету, – тут же ответила она.
Нинико догадалась, что у женщины уже восстановились обе памяти и соединились между собой. Сейчас надо было по порядку разложить явления из ее пройденной жизни, чтобы они упрочились в ее памяти. После кратковременной паузы Нинико очень тепло, но внушительным тоном сказала:
– Мисс
Старушка долго сидела молча, лицо ее было совершенно спокойным, фотографии и очки лежали у нее на коленях. Неожиданно она встрепенулась на месте и даже изменилась в лице. Потом к ней снова вернулось спокойствие. Нинико не торопила ее. Некоторое время она и сама сидела с закрытыми глазами, потом обратила к ней взор и сказала:
– Рассказывайте, я вас слушаю!
Мисс Блейк начала свой долгий рассказ:
«Во всем виноват слон. Если бы не Раму, я бы не вышла на арену цирка… Раджа мучил меня, заставлял пить какие-то напитки, оголял меня и ласкал. Я была готова отдаться ему, я очень хотела этого, но вместо этого он привязывал меня к постели и продолжал ласки. Все тело мое кипело, туманилось сознание, я плакала, ревела, но меня не слышал никто. Все это продолжалось много дней. Я хотела покончить с собой, пыталась убежать, но не получилось. С острова я не могла убежать никуда. На этом острове жили очень странные люди. Они жили отшельниками, никаких отношений ни с кем не имели, были закрыты в своей деревне в горах, совершенно оторванные от всего мира. Я хотела бежать к ним, зная, что они могут спрятать меня. Рядом с лагерем Раджи был расположен лагерь пиратов, я и к ним хотела убежать. Мигелю я сразу понравилась, мне он понравился тоже, но Раджа не отдал меня ему. Женщины из шапито помогали мне, если бы не они, я бы вообще сошла с ума. Раджа тренировал меня, чтобы в его шапито я стала его помощницей. Он научил меня многому, о чем я до того не имела ни малейшего представления…»
Периодически старушка прерывалась и продолжала рассказывать отрывками. Голос ее изменился, свои эмоции она выражала интонацией, да и на лице видны были ее переживания. Было заметно, что она четко видела в воображении все, что когда-то ей пришлось пережить.
«Хорошо помню его корабль «Морской волшебник», на котором мы вышли в океан. Через два дня мы попали в ураган. Наш корабль был обречен на гибель. Мы все были готовы к этому, но нас спас Мигель, почти всех пассажиров и экипаж, кроме Раджи. Он сам не пожелал уплыть со спасателями вместе со всеми. После этого ужаса на корабле Мигеля я будто попала в совершенно другой мир. Его корабль «Альбатрос» оказался нашим спасителем. Несколько дней я болела, за мной ухаживали женщины Мигеля. Когда мне стало лучше, я узнала, что членов шапито хоть и спасли, но держали в рабстве и собирались продать их. Я жила в каюте Мигеля, но его к себе не подпускала. Внутренне и эмоционально я была отключена и даже видеть не хотела мужчин. Мою девственность насильно забрали океан и Мигель, но ко мне вернулось все, все эмоции, которые характерны для женщины, и я была даже счастлива. Тогда меня уже звали Сарой Корсантес, и именно ее лишили девственности. К Эни Блейк мужчина не прикасался, кроме Георгия, который поцеловал меня всего несколько раз, я и сейчас помню его поцелуи. По моей просьбе он отправился на работу в Египет и после его возвращения мы должны были пожениться, чего также желали мои родители и мои братья. Георгия любили все, а я – больше всех. Оказывается всю жизнь он снился мне, но я не могла этого вспомнить. Видимо, когда я спала, я была одним человеком – Эни Блейк, а все остальное время – Сарой Корсантес. Потом Эни Блейк потерялась во мне. Почему меня Раджа назвал Сарой Корсантес, не знаю, может, он дал мне имя какой-нибудь покойницы…
Мигель полюбил меня. Я любила его тоже. Он был настоящим зверем, беспощадным, я его сравнивала то с акулой, то с тигром. Он был очень мужественным, и к тому же очень красивым и обладал прозорливым умом. Рядом с его загорелым телом я казалась снежинкой. Он не мог без меня и всегда держал рядом. Его боялись все, он на всех смотрел с подозрением. Если бы кто-нибудь осмелился лишний раз взглянуть на меня, он тут же лишил бы его жизни. Своих женщин он даже не подпускал к себе.
Мигель был потомком испанского бандераита Жуана да Сильва Гимарайса, который еще в XVII веке искал золото в Бразилии и Боливии. Вместе со своими людьми он ограбил несколько племен
В средних числах декабря мы достигли Сальвадора. Здесь поблизости он должен был высадить своих рабов, но туда мы не попали, так как его брат Мануэль сообщил ему, что ситуация изменилась и на них объявлена охота, что кто-то донес на нас и полиция знает, что мы занимаемся перевозкой опиума, поэтому они поджидают нас и собираются арестовать и нас, и наши корабли. После этого Мигель принял другое решение и направился на север. Спустя несколько дней мы вошли в дельту реки Сан-Франсиску. По дельте реки мы сначала направились на запад, потом вверх, на юг. Здесь в маленькой деревушке он высадил людей в свой лагерь и передал их в руки надежного человека. Как мне известно, корабли он отправил в Виторию, а мы пересели на другой маленький парусный корабль и направились на юг вместе с его братом Мануэлем и несколькими мужчинами. Высадились мы поблизости маленького поселения Каримания. Здесь он сказал мне, что хочет показать мне свой тайный город.
До того я попросила его не продавать членов шапито, а отпустить их на волю и дать им возможность самим устроить свою жизнь или оставить их нам. А он ответил: оставляю их тебе, вся труппа Раджи сейчас является твоей собственностью, но чтобы они не сбежали и привыкли к новой реальности, пусть они пока останутся в моем лагере. Им он объявил тоже: с сегодняшнего дня ваша труппа принадлежит Саре, я вам выдам деньги, чтобы вы смогли обзавестись инвентарем и реквизитом. Эта весть обрадовала всех, они остались довольны, что их не продадут и им не придется работать где-то на плантациях или рудниках. После моей просьбы отношение к ним было действительно хорошее.
Мы переправились на левый берег реки Сан-Франсиску и вместе с несколькими, верными Мигелю людьми остановились там в маленькой деревушке. С нами были всего около десяти человек и две его бывшие женщины, которых он отдал двум своим друзьям, чтобы женщины не ревновали и не сделали мне чего-нибудь худого. В таких делах он был очень опытным и предусмотрительным. Эти женщины готовили нам еду и ухаживали за нами. Спустя некоторое время мы очень подружились, но тогда этому способствовала уже другая ситуация.
Однажды, наверно, в конце февраля, мы отправились к востоку на лошадях. Мы шли несколько дней, я не ощущала времени, так как я стала совершенно другим человеком. Мигель так обращался со мной, что я была счастлива с ним и время меня никак не интересовало.
По пути мы останавливались в джунглях, мне впервые приходилось жить и ночевать в условиях такой изумительной дикой природы, я думала, что нахожусь в раю. На несколько дней мы остановились в деревне индейского племени. Оказалось, что Мигель хорошо знал и дружил с вождем этого племени. Он привез им подарки, и все племя не отходило от нас, стараясь всячески угодить нам. В одно прекрасное утро мы впятером отправились на лошадях, остальные остались в индейской деревне. Вместе с нами были Мануэль и двое верных ему людей. Проводником был один из индейцев. Мигель сказал мне:
– О том, что ты сейчас увидишь, не знает никто, знаем только мы, и если со мной что-нибудь случится, ты должна будешь рассказать об этой местности нашему наследнику и передать ему эти карты. Здесь несметные богатства, которые обнаружил мой предок, но не успел освоить их, так как он заболел неизвестной болезнью и умер. До того он написал несколько секретных документов по исследованиям и оставил их своей второй жене и сыну. Он оставил и письменный наказ: строго сохранить эту тайну, так как искатели сокровищ и королевские чиновники не пощадили бы их, узнав об этом. Поэтому лишь тот представитель моего потомства, который окажется более состоятельным и прозорливым, при помощи этих карт должен отыскать это место и освоить эти залежи. Он оставил строгое завещание, так как он знал, что если наследник не будет сильной личностью, то не сможет сделать этого. Вот и случилось так, что в течение более двух столетий этот документ хранился как реликвия и передавался из поколения в поколение, но никто из наследников не смог ни найти, ни освоить эти богатства, так как почти все они жили в бедности и самостоятельно никто из них не смог бы этого сделать. Это смог сделать только я. И не утаил этого от своего брата.