Белый павлин. Терзание плоти
Шрифт:
После обмена рукопожатиями вновь прибывшие гости расселись у камина. Мама немного поговорила с ними, потом на пианино зажгли свечи, и Уилли стал нам играть. Вообще-то он был блестящий пианист. Удивительно, но факт. Мама вышла, чтобы распорядиться насчет чая, а спустя некоторое время Летти подошла к Эмили и Джорджу, опустилась в низкое кресло и стала беседовать с ними. Лесли стоял у окна, глядя на лужайку, снег все валил и валил, а небо становилось почти пурпурным.
Летти положила руки на колени и спросила ласково:
— Посмотри…
— Что? Ты обручена? — воскликнула Эмили.
— Видишь ли, я уже совершеннолетняя, — сказала Летти.
— Красивое кольцо. Можно примерить? Да, у меня никогда не было кольца. Вот, не проходит, мешает сустав… нет, не налезает. У меня руки красные, правда?.. Это от холода… Да оно и мало. Зато очень-очень мне нравится.
Джордж сидел, глядя на игру четырех рук на коленях его сестры, две руки белые и тонкие, две красные и пошире, притом очень нервные. Руки играли кольцом, которое поблескивало при свете свечей.
— Можешь меня поздравить, — сказала она очень тихим голосом, но мы оба знали, что она обращается к Джорджу.
— Ах да, — сказала Эмили. — Я тебя поздравляю.
— А ты? — спросила она, обращаясь уже прямо к нему, поскольку он молчал.
— Что ты хочешь от меня услышать? — спросил он.
— Скажи, что хочешь.
— В другой раз, когда обдумаю это событие.
— Остывший обед! [22] — засмеялась Летти, вспомнив, как над его медлительностью потешалась Алиса.
22
Соответствует русской пословице «Дорога ложка к обеду».
— Что? — воскликнул он, удивившись ее насмешке.
Она знала, что фальшивит, однако надела кольцо на палец и направилась через всю комнату к Лесли, обняла его за плечи, склонила к нему голову и о чем-то нежно с ним заворковала. Бедняга был в восторге, не так уж часто она выражала свою симпатию к нему столь прилюдно.
Мы пошли пить чай. Желтая лампа мягко светила над столом, где стояли рождественские розы вместе с темной листвой, где светились, матово отливали фарфор и серебро, а цветные тарелки приятно поигрывали всеми красками. Все были веселы и счастливы. Да и как может быть иначе, если сидишь за красиво накрытым столом, в молодой компании, а за окном в это время валит снег. Джордж почувствовал себя неловко, когда обнаружил, что положил обе руки на стол, но быстро успокоился. Нам всем было приятно общаться друг с другом.
Разговор зашел о женитьбе.
— Что вы можете сказать об этом, мистер Смит? — спросила маленькая Мэри.
— Ничего, — отозвался он своим благородным голосом. — Мой брак — проблема будущего… когда я надумаю что-нибудь, обязательно выскажу свое мнение.
— И все-таки, что вы думаете о?..
— Помнишь, Летти, — вклинился в разговор Уилли Бэнкрофт, — ту рыжеволосую девушку, которая училась
— Желаю ей счастья! — сказала Летти. — Она тебе нравилась?
— Не больше, чем все другие, — ответил он, улыбаясь. — Как тебе известно, ты тоже была в их числе.
— Что за шутки! — воскликнула Летти, — мы вместе ходили в питомник в обеденное время. Ты отстал на пол-осени. Помнишь, мы давали концерт, ты да я, да еще Фрэнк Уишоу, в маленьком театрике после лекций?
— Тебе тогда нравился Принни, старый щеголь, — продолжал донимать ее Уилли. — В тот вечер Уишоу отвез тебя на станцию… послал старого Геттима за такси… такого до этого не случалось. Старина Уишоу покорил тебя этим поступком, не так ли?
— О, как я важничала! — воскликнула Летти. — А ты стоял на ступенях и смотрел на меня с восхищением! Но Фрэнк Уишоу не был таким уж прекрасным парнем, хотя на скрипке играл превосходно. Мне никогда не нравились его глаза…
— Нет, — сказал Уилли. — Он долго не продержался в кавалерах, правда?.. Хотя мне казалось это долгим сроком. Мы хорошо проводили время в колледже, верно?
— Да, там было неплохо, — согласилась Летти. — Хотя и много глупостей. Боюсь, я потратила зря там целых три года.
— Я думаю, — сказал Лесли, улыбаясь, — ты готовила себя для великой цели. И оттачивала свое кокетство.
Ему было приятно слышать о ее победах, поскольку флирт безопасен и только увеличивает славу. Джордж во время всего разговора не проронил ни слова, только смотрел отсутствующим взглядом.
Закончив чаепитие, мы перешли в гостиную. Было довольно темно. Комнату освещал только огонь в камине. Тут все увидели омелу и были страшно довольны.
— Джорджи, Сирил, Сирил, Джорджи, идите поцелуйте меня, — воскликнула вдруг Алиса.
Мы подошли к ней, чтобы удостоиться этой чести. Она подбежала ко мне со словами:
— Иди отсюда, жирный дурак… береги свои консервы. А теперь ты, Джорджи-дорогуша, подойди поцелуй меня, потому что у тебя никого не осталось, кроме меня, никого. Ты хочешь убежать, Джорджи-Порджи, яблочный пирог? Нет, я не заплачу, точно не заплачу, раз ты такой урод.
Она схватила его, поцеловала в щеку, ласково приговаривая:
— Ну, не будь таким серьезным, старина… не робей, будь смелее, ты отличный парень.
Мы зажгли лампу и начали изображать шарады. Актерами были Лесли, Летти, Уилли, Мейди и Алиса. Первая сцена изображала что-то из Гретны Грин: Алиса играла роль служанки, откровенно шаржированно.
Было шумно и весело. Лесли находился в прекрасном расположении духа. Весьма примечательно: чем воодушевленней и энергичней становился он, тем тише вела себя Летти.
Во второй сцене, когда они сыграли мелодраму, она у нее неожиданно превратилась в трагедию. Они вышли, и Лесли послал нам воздушные поцелуи из дверей.