Белый павлин. Терзание плоти
Шрифт:
— Правда, она хорошо играет? — воскликнула Мэри, обращаясь к Тому.
— Вполне реалистично, — ответил он.
— Она всегда хорошо играет, — подтвердила мама.
— Думаю, — сказала Эмили, — она могла бы отлично сыграть свою роль и в жизни.
— Просто убеждена, что смогла бы, — ответила мама. — Только понадобились бы длинные перерывы, чтобы она успела посмотреться в зеркало.
— А потом? — спросила Мэри.
— Ну, пожалуй, она бы почувствовала отчаяние, разочарование, стала бы ждать, пока все это пройдет, — ответила
Актеры появились снова. Летти играла довольно неплохо. А Лесли играл просто блестяще. Он привлекал к себе внимание. Аплодисменты были громкими… только мы никак не могли угадать слово, загаданное в шараде. Тогда они наконец засмеялись и сказали нам его. Мы шумно запротестовали.
— Ступай, дорогой, — сказала Летти, обращаясь к Лесли, — а я помогу подготовить комнату для танцев. Я немного устала… все это так будоражит… Эмили займет мое место.
Они ушли. Мэри, Том, мама и я играли в бридж в уголке. Летти сказала, что хочет показать Джорджу несколько новых картин, и они на какое-то время склонились над альбомом. Потом она попросила его помочь освободить комнату для танцев.
— Ну, у тебя было время подумать, — сказала она ему. — Я жду.
— Слишком мало времени, — ответил он. — И что я должен сказать?
— Скажи то, что думаешь.
— Ну… значит, о тебе… — ответил он, глупо улыбаясь.
— Что обо мне? — спросила она настороженно.
— Ну, о том, какой ты была в колледже, — ответил он.
— О! Это было хорошее время. У меня было много друзей. Они все мне нравились, пока я не обнаружила, что в них нет ничего особенного, и они мне надоели.
— Бедные ребята! — сказал он, смеясь. — Какие они были из себя?
— Всякие, — ответила она. — Такие же, как и сейчас.
— Жаль, — сказал он, улыбаясь. — Ты, оказывается, жестокая.
— Почему? — спросила она.
— Тебя не заботят другие люди, — ответил он.
— Ты слишком категоричен. Считай, что существует исключение.
— Неужели я? — спросил он с улыбкой. — Ты стреляла в воздух, а потом вдруг заявила, что все патроны холостые… кроме одного, конечно.
— Ты так считаешь? — спросила она с грустной иронией. — О, ты был всегда под прицелом.
— Остывший обед, — процитировал он с горечью. — Но ты же знала, что я люблю тебя. Тебе было это известно давным-давно.
— Прошедшее время, — ответила она. — Спасибо. Следующий раз делай это лучше.
— Раз я всегда под прицелом… ты меня и сделала таким нерешительным, — сказал он.
— От случайной остроты к прямой атаке, — сказала она, улыбаясь.
— Видишь ли… ты же сама и дала мне отставку, — настаивал он, приходя в возбуждение. Вместо ответа она протянула руку и показала ему кольцо. Она улыбалась очень ласково. Он смотрел на нее с гневом.
— Не мог бы ты собрать все коврики и стулья и отнести вон в тот угол? — попросила она.
Он отправился выполнять ее просьбу, но, оглянувшись, обронил тихо и страстно:
— Ты
— Видишь, стул стоит прямо на дороге, — оборвала она неприятный разговор, покраснела и наклонила голову.
Она отвернулась, а он потащил коврики в угол.
Когда актеры вошли, Летти как раз переносила вазу с цветами. Когда они играли, она сидела и смотрела на них, улыбаясь, хлопая в ладоши. Когда они закончили, Лесли подошел, что-то прошептал ей на ухо, она незаметно поцеловала его, восхищаясь им все больше и больше. Потом они ушли готовиться к следующей сцене.
Джордж не подходил к ней до тех пор, пока она сама не позвала его на помощь.
— Откуда ты знаешь, что я не брала тебя в расчет? — спросила она нервно, не в силах противостоять искушению сыграть в запретную игру.
Он засмеялся и не нашелся, что ответить.
— Понимаю, — сказал он. — Ты знала, что я всегда рядом, и не слишком думала обо мне.
— Ну, мы вели себя вполне в духе здешних традиций, — ответила она с иронией.
— Но ты все знала, — сказал он. Ты начала игру. Ты играла со мной. Так было по утрам, когда я увязывал снопы, собирал яблоки, когда метал сено в стог… ты приходила… я никогда не забуду этих дней… никогда ничего не повторяется… Ты пробудила меня к жизни… я стал предаваться мечтам, которым никогда не суждено сбыться.
— Ах… мне очень жаль. Прости меня, пожалуйста.
— Не надо!.. Не говори так. Но как быть со мной?
— О чем ты? — спросила она с неподдельным удивлением.
Он снова улыбнулся. Потому что чувствовал ситуацию. Все выглядело театрально, хотя они были вполне искренни друг с другом.
— Ну, — сказал он, — ты пробудила меня… потом оставила меня. Что мне теперь делать?
— Ты же мужчина, — ответила она.
Он засмеялся:
— Что это значит?
— Ты пойдешь своей дорогой, — ответила она.
— О да, — сказал он, — понятно.
— Ты так не считаешь? — спросила она с беспокойством.
— Не знаю… посмотрим, — ответил он.
Они вынесли еще кое-какие вещи. В холле она повернулась к нему и дрогнувшим голосом сказала:
— О, я так виновата. Прости меня, пожалуйста.
Он сказал очень тихо и мягко:
— Ничего… ничего страшного.
Она услышала смех тех, кто разыгрывал шараду, и, войдя в гостиную, громко объявила:
— Ну, вот, вроде все готово для танцев.
Когда актеры сыграли последнюю шараду, Лесли окликнул ее:
— Теперь, мадам… вы рады, что я вернулся?
— Да, — сказала она. — И не покидай меня больше, ладно?
— Не покину, — ответил он, притягивая ее к себе. — Я забыл носовой платок в столовой, — добавил он, и они вышли.
Мама разрешила, чтобы мужчины курили.
— Знаешь, — сказала Мэри Тому, — я удивляюсь, как ученые могут курить. Ведь это бессмысленная трата времени.
— Иди-ка сюда, — сказал он, — и дай мне огонька.