Белый Слон
Шрифт:
— А в придачу жизни всех остальных «фигур»? — уточнила Лера, сдерживая гнев.
— Да, — самодовольно согласился Шахматист. — Но ими распоряжаюсь только я. Это мой способ выиграть пари. Его способ куда примитивнее.
Лера молча продолжила игру. Шахматист не сводил с нее пронзительного взгляда. Он играл, практически не глядя на доску.
— Почему ты так ненавидишь людей? — не выдержала Лера, загоняя слона. Кажется, соперник раскусил ее замысел, но не делал ничего, чтобы спасти свою фигуру.
— Ненавижу? — Шахматист усмехнулся, и переставил пешку. — Я не люблю людей.
— Устарели? — Лера не сдержала изумления. — Нет, ты точно сумасшедший.
— Это звучит, как комплимент, — прошелестел Шахматист. Он методично переставлял фигуры, руководствуясь совершенно непонятной для Валерии логикой. — Вот возьмем, к примеру, любовь. Опустим чувства к родителям, бабушкам, дедушкам, друзьям и василькам. Любовь ли это — спорный вопрос. Чувство долга, вины или страха заставляет людей быть вместе. А что касается любви к тем единственным «половинкам»… Первое и главное доказательство отсутствия такой любви — она может быть только одна, и если любимый умер, ты не станешь искать другого даже из страха одиночества. Это знают даже волки.
— Возможно, — согласилась Лера, прикрыв глаза от усталости. — Любовь бывает только одна. Раз и навсегда, на всю жизнь. Все, что было до нее — влюбленность, влечение, страсть, привязанность, страх одиночества. Что угодно — но не любовь. Потому что она бывает лишь одна. Но — бывает. Она есть. У сильных людей не было ничего до и не будет после. Остальным простительно.
Лера переставила ладью, замкнув круг.
— Что же касается любви к родным, к миру, к людям… — продолжила Лера. — Ты глубоко заблуждаешься, отрицая ее. Мне тебя жаль.
— Ты умеешь настоять на своем… Я бы поверил тебе, если бы не знал людей так хорошо. Ты едва ли усомнишься в том, что я изучил людей, как свои пять пальцев. Я просчитываю их действия, не двигаясь с места. И я повторяю свой вопрос.
Он смел с доски еще одну из пешек Валерии.
— Хочешь ты изменить свою судьбу и судьбы других людей? Подумай, прежде, чем ответить.
— Мой ответ прежний, — ледяным тоном сказала Валерия. — Нет.
— Жаль, — равнодушно произнес Шахматист. — Из тебя вышел бы отличный ученик.
— Довольно болтовни, — резко оборвала Лера. Она убрала с доски черного слона, поставила свою фигура, и спросила.
— Откуда у тебя запись голоса моего брата?
Отчего-то вопрос очень рассмешил Шахматиста. Он смеялся несколько секунд, прежде, чем ответить. Правда, вместо ответа, запел детскую песенку.
— Хей, пираты! Поднять паруса! Отважные ребята, Нам не страшна волна, Налей-ка штурман рому, И курс — на облака…— Почему ты не ответил на вопрос? — в голосе Валерии прозвучал металл.
— Разве нет? — наигранно удивился Шахматист. — Ты умная девочка, и сумеешь догадаться. Кажется, я сказал достаточно, хотя и не ожидал такого вопроса. Мне казалось, ты боишься воскрешать воспоминания,
— Раньше я боялась велосипеда. Теперь гоняю на байке, — холодно ответила Валерия.
— Похвально, похвально… — Шахматист бесстрастно встретил пристальный взгляд Валерии. — Знаешь, у тебя удивительный талант, так же как и у меня. Мы могли бы стать союзниками.
— В таком случае, ты можешь взять в союзники любого, — сухо ответила Лера, скрестив руки. — Потому что людей без талантов не бывает. Бывают люди равнодушные.
— Равнодушные… именно, если бы не равнодушие, все могло бы быть иначе, — произнес Шахматист. — Что ж, признаться, мне приятно было с тобой побеседовать.
Лера заподозрила неладное. Шахматист заканчивал разговор. Она взглянула на доску, с удивление обнаружила, что ее король окружен.
— Шах и мат, — произнес человек за маской. — Какая жалость. Ты проиграла.
Лера все еще недоуменно смотрела на доску, когда услышала вопрос.
— Что ты знаешь о предстоящей конференции?
— А разве ты не в курсе? — Лера взглянула на маску.
— Я задал вопрос, — повторил бесстрастный голос.
— Знаю что с ней что-то нечисто. И что там собираются провернуть какое-то дело, связанное с найденными камнями.
— Отлично, — сказал Шахматист. — До встречи.
Он встал, по прежнему держа на руках ворона, и направился к двери.
— Ключ под доской. Можешь идти. Выход там.
Он посмотрел в сторону сверкающей воды.
Он скрылся за дверью, а Лера опрокинула доску. Фигуры с грохотом покатились по полу.
На столике под шахматной доской и правда обнаружился маленький медный ключик.
Лера схватила его и вставила в замочную скважину на цепи, сковывающей ногу.
Освободившись, она кинула взгляд на деревянную дверь. Потом в сторону выхода. Оказалось, там не хватает части стены, и сквозь дыру видна гладь реки. Она-то и блестела в лунном свете.
Поразмыслив, Лера подошла к маленькой двери, и прислушалась.
Тишина зазвенела в ушах.
Лера открыла дверь, и очутилась в маленькой каморке, освещенной розовым светом восходящего солнца.
Лучи падали в открытое окно с покосившимися ставнями. В каморке не оказалось ничего, кроме покосившегося столика и соломенной подстилки вместо кровати.
Шахматиста там не было.
Лера собралась уйти, но заметила, что на подстилке лежит клочок бумаги. Подошла поближе, и прочитала записку, сделанную неровным почерком, как на коленке.
«Когда умирают кони — дышат, Когда умирают травы — сохнут, Когда умирают солнца — они гаснут, Когда умирают люди — поют песни [34] . PS. Любопытство до добра не доводит».34
Стихотворение Велемира Хлебникова, поэта серебряного века