Белый странник
Шрифт:
по лицу, совсем недавно проснулся и не успел привести в порядок свои мысли. Парень стоял перед лошадью и смотрел на Кирилла, с интересом разглядывая и его самого, и коня. Потом, овладев собой, как можно строже спросил:
Чего надобно тебе, путник? Почему без спросу к шатру хозяина едешь?
Без спросу еду потому, что спрашивать не у кого. В ночь прошлую перепились вы здесь видно, шельмецы, даже охраны нет нигде. А к шатру направился потому, что говорить хочу с человеком образованным
Кирилл говорил с таким презрением в голосе, что парень не сразу нашел, что ответить. Он попятился на два шага назад, поднял с земли валяющуюся там (видимо со вчерашнего вечера) дубинку и, положив ее на плечо, с ехидством произнес:
А ты, путник, слезай-ка с лошади, да и посмотрим, кто из нас свинья. Может, я и потревожу сон хозяина ради тебя.
Кириллу это показалось очень забавным, и, чтобы распалить пыл парня, он произнес с отеческим тоном, хотя видно было, что парень не намного моложе его самого:
Неразумный, ты ж пойми, если я слезу с лошади, то тебе не придется звать своего хозяина, ты маму звать станешь.
Спокойная и самоуверенная улыбка Кирилла подлила масла в огонь злости этого, так называемого охранника: его глаза расширились до необычайных размеров и загорелись такой яростью, что казалось, если бы он смог, то просто проглотил бы наглеца, который посмел с ним так разговаривать. А наглец не спешил слезать с лошади, да еще и, ухмыляясь, спокойно глядел на своего собеседника.
Слезай, я тебе говорю, – сквозь зубы процедил охранник, – или стащу тебя с твоей клячи.
Не такая уж и кляча мой конь. В его копытах больше ума и благородства, чем в тебе, а ты его обзываешь.
Кирилл улыбался охраннику и ждал, когда тот нападет, но охранник не спешил. Злость закипала в нем все сильнее, но что-то сдерживало. И тут Кирилл понял, что сдерживало паренька с дубинкой – тот не знал, как подойти к конному. И Кирилл добавил с издевкой:
Ну, коль ты конного боишься, то слезу сам, а ты, вельможный холуй, проучишь меня, наглеца.
Он спрыгнул с коня и отошел в сторону, чтобы тот не мешал ему, потом развел руки в стороны и с улыбкой сказал:
Ну, смелей, дитя, иди и научи меня уважать таких, как ты, скотов.
Парень ничего не ответил, бросился на Кирилла с воинственным криком, занеся дубинку над головой для удара. Кирилл стоял до последнего на своем месте, потом шагнул вперед и влево, перехватив правой рукой руку с дубинкой. Левая рука Кирилла нырнула под руку нападавшего, и мощным рывком он опрокинул охранника на землю. Он не отпустил руку, а наоборот, уперев колени в голову и ребра охранника, потянул вывернутую руку на себя так сильно, что парень вновь заорал, но от боли, и так сильно, что услышали, казалось, даже рыбы на дне протекающей рядом реки.
Это тебе, мразь, не рабов беззащитных бить! Это тебя научит уважать людей прохожих
Охранник не звал маму, он просто лежал и скулил от боли, а боль была что надо, уж это Кирилл знал наверняка.
Меня зовут Скифид, я хозяин этого каравана и вон того парня, который лежит на земле, и хочу знать, чужестранец, за что ты покалечил моего лучшего охранника?
Голос Скифида звучал ровно и спокойно, он ничем не выдавал своих эмоций.
Почтенный Скифид, я не калечил твоего человека, а учил тому, как надо разговаривать с людьми проезжими, ибо никогда не знаешь, с кем ты разговариваешь, а равно и опозорить своего хозяина не сможешь.
Сейчас Кирилл говорил, проявляя уважение к собеседнику, и постарался выглядеть равным хозяину каравана.
Слова истинного мужа, а дела воина. Кто ты есть, путник? – более мягко сказал Скифид и добавил. – А впрочем, поговорим в моем шатре, мне всегда приятно говорить
с умными людьми, коим я тебя считаю.
Кирилл понимал, что сам Скифид кое-что мог в деле воина, иначе не предложил бы войти в свое жилище. После того как они вошли в шатер, Кирилл понял причину спокойствия: в шатре находились еще трое охранников, и выглядели они напряженными, видно, видели, как гость хозяина поступил с их товарищем, и на всякий случай были готовы ко всему.
Хозяин и гость расположились на подушках возле невысокого стола, и Скифид жестом предложил Кириллу все, что было на столе.
А на столе было достаточно великолепных для долгого похода явств. Приступив к еде после хозяина, Кирилл сказал:
Я брожу по земле в поисках того, что мне нужно, и в ожидании моего времени, а по ходу жизни, протекающей в пути, люблю общаться с людьми умными, повидавшими мир и людей всяких.
Я действительно повидал много на своем веку, но как прикажешь к тебе обращаться? – в голосе Скифида звучал неподдельный интерес.
Прости меня, почтенный Скифид, не хотел обидеть твой дом неуважением, просто забыл представиться, меня зовут Кирилл. Я из дальних земель, что лежат за Великим хребтом дракона.
Кирилл прекрасно знал, что за горами, именуемыми Великим хребтом дракона, очень мало кто бывал, а такой работорговец, как Скифид – и подавно.
Об этой стране Кирилл знал много из рассказов Сморкгола и не боялся рассказывать о ней Скифиду. Через пару часов Скифид и Кирилл были лучшими друзьями, и в глубине души Кирилл благодарил своего учителя по психологии. Из шатра доносился веселый хохот двух мужчин, которые относились друг к другу как родные. Потом раздалось пение: Кирилл пел Черный ворон, Скифид слушал внимательно и даже стал подпевать повторяющиеся слова.