Белый Трибунал

Вольски Пола

– Мы проживем здесь счастливую жизнь - хозяин и хозяйка дома Квисельдов - и, надеюсь, передадим свое имя любящим сыновьям…

– Не стоит продолжать, - остановила его Гленниан. Смутное предчувствие опасности все нарастало и нарастало в ней, но оно не помешает ей положить конец этой нелепой сцене.
– Я ценю твои чувства и честь, которую ты мне оказываешь. Однако должна откровенно признаться, что отношусь к тебе не так, как жена должна относиться к мужу, и не думаю, что со временем что-нибудь изменится. Поэтому мне придется отклонить

твое предложение. Прими мои сожаления и надежду, что ты еще найдешь свое счастье с другой.

Ну вот. Достаточно вежливо. По крайней мере, ей удалось удержаться от того, чтобы расхохотаться в лицо хитрому жабенышу. Как он, интересно, отреагирует? Гленниан взглянула на Пфиссига: он ничуть не казался растерянным или разочарованным. Скорее на его лице читалось удовлетворение. Это встревожило девушку.

– Мне очень жаль это слышать, - бодрым тоном заверил ее Пфиссиг.
– Я сожалею не только о себе, но и о тебе, моя милая.

Он собирается сказать что-то ужасное, это было понятно с первого взгляда.

– Потому что наш союз был бы не только счастливым, но и взаимовыгодным, - продолжал он.
– Ты наполнила бы мою одинокую холостую жизнь женской заботой и лаской. А я мог бы стать твоим советчиком, покровителем, и главное, защитником!

– Защитником?
– повторила Гленниан.

– Именно так. Став твоим мужем, я воздвиг бы надежную преграду между тобой и опасностями этого мира. Твое спокойствие стало бы и моим, и ничто, даже власть закона, не принудило бы меня выдать твои тайны.

– Какие тайны?
– тихо переспросила Гленниан. Ей расхотелось смеяться.

– Подобная прямота - я бы даже сказал, резкость - не слишком приличествует женщине, но я не оставляю надежды, что под влиянием доброго наставника ты со временем приобретешь более скромные манеры. Я, как ты понимаешь, не говорил ни о чем конкретном, однако если тебе нужен пример… - он изобразил задумчивость, затем кивнул: - Кажется, нашел. Став твоим мужем, я не считал бы себя вправе открывать ни твоего участия в деятельности Мух, ни имен твоих сообщников - тех, что еще живы. Например, почтенного Тенци ЛиМеклинза. Или Леффы Харф. Или того нелепого гермафродита, Жункила Ирстро, которого вы прозвали «Кирпичом».

Гленниан смотрела на него, понимая, что все ее чувства написаны у нее на лице, но была не в силах скрыть их. Удар был слишком точен. ЛиМеклинз, Харф, Ирстро. Он не ошибся ни в одном имени. Нет смысла отпираться.

Причем ясно, - что он открыл не все, что знает. Адреса, родственники…

Есть только одно объяснение. Пфиссиг выследил ее, когда она шла на одну из встреч, и подслушал разговор. После этого ему стоило только держать дом под постоянным наблюдением и взять на заметку всех приходящих. Она сама виновата. Она была слишком беспечна, глупа и слепа, не заметила, что за ней следят. Это только ее вина! Хотя какая теперь разница?

– Пфиссиг, ты превзошел самого себя, - медленно проговорила она.

– Наконец-то ты меня оценила! Давно

пора. Хватит смотреть на меня сверху вниз. Это тебе урок!

– Возможно… Но тебе не кажется, что ты немножко опоздал? Белый Трибунал распущен, «Жу-жу» больше не выходит. Кого теперь интересуют Мухи?

– Например, городской магистрат. И Солдат Света. Кажется, при аресте они потеряли любимого начальника, некоего капитана Зегнаура. Его оставшиеся в живых товарищи так и рвутся схватить убийцу.

– Убийцу?
– недоверчиво переспросила Гленниан. Неужели это о ней? Она помнила, как, на ее счастье, свалился с лестницы остававшийся для нее до сих пор безликим и безымянным преследователь. То ли она его толкнула, то ли он сам споткнулся, девушке тогда было не до этого. До сегодняшнего дня она даже не знала, жив он или умер. Выяснить это было бы нетрудно, но Гленниан, пожалуй, не особенно-то хотела знать. Она никому не желала вреда, просто пыталась спастись. И она - убийца?

– Именно так, - жизнерадостно подтвердил Пфиссиг.
– Они, знаешь ли, успели ее разглядеть. Молодая женщина в Длинном сером плаще. У тебя, помнится, есть такой плащ? Ты его, кажется, давно не надевала. Испачкался или порвался? А может, надоел? Женщины не любят подолгу носить одни и те же наряды.

– На улице потеплело.

– Конечно, это объяснение. Как бы то ни было, ты понимаешь, как хочется солдатам отыскать убийцу и ее сообщников.

– Сообщников?

– Товарищей. Остальных Мух.

– Если та женщина и совершила преступление, при чем тут остальные?
– пожала плечами Гленниан.

– Они тоже - Мухи. Этого достаточно, - пояснил Пфиссиг.
– Указ дрефа все еще действителен, а он, как ты помнишь, призывает казнить всех членов этого общества без суда, как только их личности будут установлены.

– Этот указ устарел. Дреф, конечно, отменит его.

– Возможно, когда вспомнит об этом. Однако сейчас дреф Лиссид осматривает литейные заводы в Оглеце и возвратится не ранее следующей недели. Конечно, гонец на хорошем коне смог бы добраться в Оглец за два дня, а затем, если хватит сил и не случится ничего дурного, еще за два дня вернуться в Ли Фолез с помилованием, подписанным непосредственно дрефом. Но у меня есть кое-какое влияние в этом городе, и все доказательства в моих руках. Могу тебя заверить, что помилование придет слишком поздно, чтобы спасти тебя и твоих дружков от виселицы.

– Ты нарочно выбрал время, когда дрефа нет в городе!

– Не скули.

Гленниан вскочила с кресла. Пфиссиг тоже поднялся и попятился.

– И не думай применить силу!
– взвизгнул он.
– Все доказательства подробно записаны и хранятся в надежном месте. В случае моей смерти или исчезновения они будут переданы властям!

– Трус, ты что - вообразил, что я стала бы пачкать о тебя руки?

– Если осмелилась бы. По глазам видно. Когда мы поженимся и я стану здесь хозяином, ты будешь смотреть на меня по-другому!