Белый Трибунал

Вольски Пола

– Ломаный грош! Какое красочное выражение!
– глубоко вздохнув, Гленниан вышла из комнаты навстречу опекуну.
– Почтенный Дремпи, я не хотела вас беспокоить, но раз уж вы все равно услышали, я должна просить вас о помощи. Прошу вас, запретите своему сыну входить в мою комнату. Я вернулась и застала его копающимся в ящиках собственного стола.

Почтенный Квисельд почувствовал волну жара, окатившую щеки и понял, что лицо его покраснело не хуже, чем у сына. Это было смешно, но он ничего не мог с этим поделать. Дремпи всегда робел перед Гленниан ЛиТарнграв, несмотря на ее молодость и положение воспитанницы. А ведь девушка вовсе не стремилась к этому, она даже не осознавала

своей власти. Квисельд сам толком не мог понять причину этой робости, хотя предполагал, что дело в сходстве девушки с отцом, его бывшем господином, благородным ландграфом ЛиТарнгравом. Правда, сходство было не так уж и велико. Девически стройная фигура Гленниан мало напоминала коренастое сильное тело Джекса ЛиТарнграва, ее нежная бледность разительно отличалась от здорового румянца на щеках благородного ландграфа. Его морковно-рыжая шевелюра перешла в темно-каштановые локоны дочери, а от россыпи веснушек у нее осталось только несколько темных пятнышек у переносицы. И, прежде всего, блестящие глаза принадлежали одной только Гленниан - ясные, серо-зеленые глаза с карими искорками, миндалевидные глаза, прикрытые густыми темными ресницами. «Ведьмины глазки» - называл их про себя Квисельд. Ему было легко, судить - эти глаза приходились как раз вровень с его собственными, хотя девушка не была высокой. Но при всем при том девушка необычайно напоминала отца: тысячей мельчайших деталей, движений и интонаций.

– Почтенный Дремпи… - окликнула его Гленниан. Квисельд опомнился.

– Ты можешь это объяснить?
– с надеждой обратился он к сыну.

– Разумеется, - без запинки отозвался Пфиссиг. С его губ не сходила все та же улыбочка.
– Я просто искал одну книгу. Всем известна страсть Гленниан к чтению. В ее комнате целые горы книг. Я подумал, что та, которую я искал, могла случайно попасть к ней, и хотел попросить ее посмотреть у себя на полках. Постучался, но никто не ответил, и я решил зайти и посмотреть. Прошу прощения за свою дерзость, но право же, я никого не хотел обидеть.

– Вот видишь, он ничего дурного… - начал Квисельд.

– Зачем же ему понадобилось рыться у меня в столе?
– возразила Гленниан.
– И в платяном шкафу?

– Я не делал ничего подобного, - застывшая улыбка и немигающие голубые глазки делали круглое личико Пфиссига совсем кукольным.
– Ты просто не поняла. Тебе показалось. Может, выпила за обедом лишний стаканчик?

– Я видела, что он делает, и не в первый раз, - Гленниан, не замечая Пфиссига, обращалась напрямую к опекуну.
– Почтенный Дремпи, с этим делом легко покончить. Просто разрешите мне поставить замок на дверь, и чтобы ключ был только у меня.

– Кажется, моя приемная сестричка над нами смеется, - фыркнул Пфиссиг.
– Не думает же она, в самом деле, что мы будем перестраивать дом ради ее капризов!

– Один замок - не такая уж большая перестройка, а для меня это очень важно, - даже возражая Пфиссигу, Гленниан словно не замечала его присутствия.

– У нашей Гленниан добрые намерения, однако она слишком чувствительна и порой упускает кое-что из виду, - снисходительно усмехнулся Пфиссиг.
– Например, что дом Квисельдов - не ее дом.

– Как я могу забыть то, о чем мне постоянно напоминают, - огрызнулась Гленниан, по-отцовски стиснув зубы.
– Почтенный Дремпи…

– Хватит.
– У Квисельда закружилась голова.
– Не ссорьтесь, дети. Гленниан, я обдумаю твою просьбу и скажу тебе о своем решении.
– Мысль, что кто-то из рода ЛиТарнгравов зависит от него, опьяняла, но Квисельд не позволил этому чувству отразиться на лице.
– Пфиссиг,

я прощу тебя не заходить в ее комнату. И ты мог бы извиниться.

– Разумеется, отец.
– Улыбочка Пфиссига была словно гвоздями прибита.
– Я готов на все, чтобы восстановить мир в доме, так что охотно признаю, что мне очень жаль. Жаль, что Гленниан так плохо обо мне думает. И жаль, что она расстроена своими несправедливыми подозрениями. Мне очень жаль ее. Тяжелая ноша - такое пылкое сердце, не знающее покоя и доверия…

– Хватит!
– Почтенный Квисельд дернул сына за руку.
– Пойдем.

Отец и сын двинулись прочь. За их спинами громко захлопнулась дверь в комнату Гленниан ЛиТарнграв.

– Зачем ты все время ее изводишь?
– сердито спросил Квисельд.

– Но, отец… - Пфиссиг избавился, наконец, от своей улыбочки. Его невинные голубые глазки округлились от обиды.
– Я ничего такого не делал. Это она на меня за что-то взъелась.

– Не надо было давать ей повод. Ты мужчина и сам должен управлять событиями. Постарайся быть с ней помягче.

– Чего ради? Злоязыкая, заносчивая, строптивая ведьма! Чего ради мне подлаживаться под нее?

– Мой мальчик, постарайся понять. Гленниан ЛиТарнграв перенесла тяжелую потерю…

– Ну так пусть скажет спасибо своему папочке-колдуну.

И еще кое-кому…

– Она осталась сиротой, без наследства…

– Тем более девчонка должна ценить твою доброту. Ты ведь позволил ей остаться здесь - а мог бы выгнать на все четыре стороны.

– Ты не прав. Ей, конечно, нелегко оставаться в зависимости от бывшего слуги в доме, принадлежавшем прежде ее семье… А каково будет, если она когда-нибудь узнает правду?

– Могло быть и хуже. Она должна быть тебе благодарна.

Дело закрыто. Она никогда не узнает, как все было на самом деле.

– Ты мог бы постараться помочь ей, сыпок. Постараться сблизиться с ней.
– Квисельд взглянул в глаза сыну.
– Должен признаться, все эти тринадцать лет я не переставал надеяться, что когда-нибудь ты привнесешь в род Квисельдов благородную кровь - через брак.

– Ты что, говоришь о Гленниан?

Квисельд кивнул.

– Нет уж, спасибо! Надеюсь, я найду себе жену получше, чем нищее отродье казненного колдуна. Я хочу жену из почтенной семьи. Как-никак мы сами теперь благородные.

– Ты уверен?… «Свежеприобретенное дворянство может считаться в лучшем случае сомнительным…»– промелькнуло в памяти ехидное замечание Эстины ЛиХофбрунн.
– И ты говоришь о почтенной семье? Сынок, ты не найдешь рода древнее и благороднее ЛиТарнгравов. Женщины этого рода не раз становились женами самих дрефов. Род Квисельдов сможет гордиться таким союзом, и в то же время он пойдет на пользу и потомку ЛиТарнгравов. Все будут в выигрыше от такого брака.

– Но, папа, она мне не нравится. Я не хочу…

– Согласись, она хороша собой…

– Возможно, только я не поклонник тощих ученых сухарей. Я бы предпочел что-нибудь поменьше и помягче, да и покруглее там, где надо. Моя жена будет кроткой, нежной и тихой, будет в восторге от мужа и вполне покорна его воле. Разве это похоже на Гленниан ЛиТарнграв?

– Нет, - признал Квисельд, - не похоже. Тем не менее, ты мог бы обдумать одно обстоятельство. В случае, если приговор будет опротестован, собственность, конфискованная у осужденного Белым Трибуналом, вполне может быть возвращена ему или его наследникам. Если Джекс ЛиТарнграв будет когда-нибудь оправдан, его единственная дочь Гленниан…