Белый варвар
Шрифт:
– Ой. Простите, задумалась…
– О чем?
– О молчаливом Лерфе, вашем посланнике.
– Сейчас?
– спросил, едва скрывая раздражение.
У него, например, как-то ни о чем другом кроме ее спины думать не получалось. Да и в горизонтальное положение, барон хотел девчонку привести, потакая собственному желанию, а не лечебному процессу.
– Я непредумышленно обидела его. Теперь думаю, что он не использует мое снадобье.
– Прошептала она расстроено и медленно обернулась.
– Просто не сразу поняла, зачем вы мне нож-заклинателя передали...
– Зачем?
–
– В счет хранения манускрипта. Лерф оставил мне дневник, а я его не сразу и заметила…
– Оставил?
– только сейчас он вспомнил, как вылетел из окна и почти сразу же отправился очищать дорогу от незваных.
– Ну, да. А разве это не было вашим решением?
Как много надуманного мне еще предстоит узнать о себе, беззвучно усмехнулся варвар и подтвердил:
– Мое.
– Вы как-то странно это произнесли, - тихо заметила Ариша.
– Оно было спонтанным.
Тихо усмехнулась, подтягивая платье выше:
– Не переживайте, оно не менее спонтанно, чем наш побег из Оранты. Чтобы не быть замеченными мы ушли ранним утром и взяли с собой только…
– Воду?
– вопросительно завершил за нее барон и нахмурился, когда она кивнула.
– Как только воду?
– Еду ирдом не обрызгаешь, пришлось оставить.
Не выспавшаяся, не евшая, зато наревевшаяся вдоволь, настолько, что, даже от меня перестала шарахаться в сторону, подвел он итог. Окинув девчонку внимательным взглядом, нахмурился.
– Что?
– мгновенно отреагировала кареглазая скалолазка.
– Ничего.
Тащить Аришу до самого города в ее состоянии было чревато, но и голодной оставлять нельзя, решил он и вышел со словами: «жди здесь».
16
Когда он вернулся, Датог опять пришел в себя. С хмурым видом он сидел на деревянной койке, в то время как кареглазка в наглухо застегнутом платье аккуратно его перебинтовывала. При виде варвара она смущенно улыбнулась, а Суро зло прищурился. И не нужно гадать на свечном воске, чтобы понять, какого мнения он об оборотне.
– Потом поговорим, - предостерег его барон и внес в сторожку две сумки.
– Здесь еда и одежда. Костер разжигать не будем, - и уже исключительно для пацана, - я сплю на улице.
– Я с вами, - взъерепенился сын Сурового, с опозданием поняв, что сказал.
На языке вертелось много колкостей, но бросив взгляд на малышку, волк предпочел самую безобидную:
– Боишься за свою жизнь, Датог?
Вместо вспышки обычной для молодых, парень неожиданно ответил в духе невозмутимого Дерека:
– Да. За мои геройства Ариша обещала голову открутить. Оставаться с ней тет-а-тет теперь опасно.
Все-таки у Лиса бешенство и передается оно по воздуху, хоть ты тресни. Стафорд хмыкнул и, беззаботно ухмыльнувшись, посмотрел на девушку:
– Хорошая мысль, позовешь, когда приступишь к исполнению.
Они ели все вместе в сторожке, быстро и молча. Девчонка была задумчива, Датог хмур, а сам барон то и дело тихо улыбался своей забывчивости. Оставить манускрипт некроманта в таверне…, уму непостижимо. Книгу, при помощи которой правители Тардема подчиняли
Позор на мою седую голову…
Сидящие рядом за узеньким деревянным столом, удивленно насторожились. А кареглазая, внимательно посмотрела на волосы барона.
– Вслух сказал?
– спросил варвар, не поднимая взгляда от своей порции. Краем глаз он заметил дружный кивок, и произнес: - Извините.
Свернув недоеденный такиб в лепешку, он поднялся и вышел в ночь. Через некоторое время его примеру последовал и младший Суро. Так же, как и барон, не особо утруждая себя комфортом, он лег на каменное плато скалы и подставил под голову сверток из куртки.
На небе взошла полная луна - особа королевской крови, яркая, таинственная и нахальная одновременно. Глядя на сына ночи с хитрым прищуром, она словно бы говорила ему: «Да уж, просчитался, так просчитался».
Поздно посыпать голову пеплом, отмахнулся оборотень от тяжелых дум и перевернулся на бок. Взгляд сам собой уперся в сторожку, где еще горела свеча. Кареглазая еще не спит, отметил он мимоходом и прикрыл глаза.
Быть может это не его, Стафорда, забывчивость, а провидение оставило талмуд в покоях девушки. Подсказывая, у кого должны храниться столь ценные знания. Гессбойро, нож-заклинателя и дневник некроманта - слишком много для одного хранителя и в то же время очень удобно для самого барона. Из всех манускриптов сундука Иеурлита Наз Завайя этот был самым опасным, а из всех доверенных людей Ариша была самая преданная и милосердная. Она приехала в Черхи, хоть Белый варвар и запугал ее до дрожи, не говоря уж про синяки, и она лечила его. А ведь могла поступить иначе. что ей стоило, используя клинок натравить на него белых оборотней? Или же сговориться с кланом черных. Или… что таить, будь она менее гуманной и совестливой, могла бы самостоятельно убить еще там, в таверне «Дырявый башмак».
Могла, но не захотела.
Мягкий голос Аришки, звучащий на периферии сознания, вывел его из задумчивости, а Суро из неподвижности. Парень кивнул на ее просьбу и скрылся в зарослях кустарника, со словами: «пойду по дрова».
– Зачем дрова? Я же сказал, костер не разжигаем!
– рявкнул барон, поднявшись на локтях.
Молодой не откликнулся и не вернулся, зато кареглазка ближе подошла:
– Я хотела…
Созвучие ее слов с его недавними мыслями, заставило оборотня вскочить:
– Что? Что ты хотела?
– Посидеть рядом с вами, - пролепетала испуганно, выставив перед собой руки.
Оборотень, прогоняя дурные мысли, помотал головой и пристально взглянул на нее. По всему видно, опять своей вспышкой напугал до дрожи. Впредь придется быть осмотрительнее, понял он и, расстелив свой плащ, с кривой улыбкой предложил девушке присесть. Подождав пока она займет место, сел рядом, не касаясь.
Минуту, а может и две она восстанавливала душевный покой, чтобы сказать: