Белый верх, чёрный низ

Копылова Ольга Сергеевна

А вот её родственницы по сторонам привычно озирались и потому предусмотрительно подхватывали рассеянную студентку за локоть, уводя от коварных луж. Покрикивали на резво скачущую по грязи акабсу, норовящую окатить всех брызгами. Старались не отставать от идущего впереди мужчины, предусмотрительно снявшего с предохранителя энергострел и зорко всматривающегося в малейшие колебания веток растущего вдоль дорожки кустарника. Это акабсе не страшны ни кислотный дождь, ни укусы древесной сплюшки, а людям приходится себя защищать от опасностей.

Несколько выстрелов

по пути главе отряда всё же сделать пришлось. Его спутницы, переступая через обугленные тельца, похожие на куски толстых верёвок с небольшими выростами-крылышками, без происшествий дошли до места назначения.

— Учись прилежно, Фрая. Не опозорь нас, веди себя достойно, — в волнении, глядя на приближающиеся огни экспресса, напутствовала мама, хотя и дала себе слово не провоцировать и без того взбудораженную дочь. Украдкой стёрла с глаз выступившие слёзы и отступила, давая возможность и младшей попрощаться.

— Ты там голову себе чем попало не забивай. Пошла она, эта учёба... — обнимая, на ухо сестре шепнула Гралла. — И привези мне что-нибудь из Межмирья. Жуть как интересно!

— Развели сырость, и без того тут мокро, — сурово отчитал отец. — Фрая, ты весточку пошли, если там худо будет. Я тебя обижать не позволю, даже высшим. Ты ж моя дочь, как ни крути. Домой заберу.

Фрая слушала вполуха, сосредоточенная на медленно останавливающемся перед ней вагоне и поглощённая переполняющими её счастьем и радостью. Ну как может быть плохо в такой знаменитой академии, куда все рвутся попасть? И ни один выпускник не пожалел о зачислении, наоборот, все возвращались с привилегиями и почестями!

— Чувствую, добром это не кончится, — тяжело вздохнула родительница, когда последний вагон экспресса исчез вдали, она сама и её муж не торопясь двинулись обратно к дому, а неугомонная Гралла бросилась следом за акабсой, решившей поохотиться на оставшихся сплюшек.

— Всяко может обернуться, — разделил её тревогу мужчина, но всё же выразил большую оптимистичность: — А может, и обойдётся. Тут ведь загодя не предугадать. Отбор она прошла, не отпустить её мы права не имеем. Переть против воли высших себе дороже.

— Эх, зря мы тогда... — начала было женщина, но муж её осадил:

— Сделано, и всё тут! Что есть — то есть.

— Может, надо было ей сказать? Ну хоть намекнуть.

— Тьфу, твою ж грязь! — сплюнул в сердцах мужчина. — Зачем девчонку зря накручивать, если ничего не ясно? Ну как ложная тревога? А она изведётся вся понапрасну.

И так вон едва в себе. Ежели виноваты, будем отвечать. Гралла выросла, не пропадёт и без нас, на крайняк брат твой за ней присмотрит. Да и дом у неё никто не отнимет. Ну а ежели мы не ошиблись, правильно поступили, так и переживать не о чем.

Больше к опасной теме они не возвращались. Действительно, того, что осталось в далёком прошлом, уже не изменить...

* * *

Привет, дневник (зачёркнуто).

Привет, Фрая.

Твою ж грязь! У меня раздвоение личности разовьётся быстрее, чем найдётся душевное равновесие, если я эти записи буду продолжать

вести. А с другой стороны, всё равно ведь мне сейчас нечем заниматься. Скукотища. В комнате ожидания космопорта пусто, как в банке из-под жута, вылизанной акабсой. Даже смотреть особо не на что. Каменные стены, пластиковые кресла, информационное табло, окон нет. И я тут сижу одна, как древесная сплюшка на ветке, потому что только из моей провинции экспресс прибывает так рано, остальные, видимо, позже.

В дребезжащем вагоне экспресса было ещё терпимо, можно сказать интересно — за окном мелькали остановки, поселения, чахлые лесные массивы, болотные топи, жуткие каркасы старых разрушенных заводов, корпуса новых, недавно построенных предприятий. Сквозь разрывы в свинцово-серых тучах иногда даже проглядывали крошечные фрагменты голубого неба — редкое зрелище для нашего Чёрного Мира. Я уже молчу про Дариум — как выглядит наше космическое светило, мы знаем только из видеозаписей. И это, кстати, ещё одна причина, по которой я так мечтала попасть на станцию — там можно будет видеть и звёзды, и оба мира, Белый и Чёрный, одновременно! Ух! Аж дух захватывает от одной мысли о такой возможности!

А ещё меня в экспрессе укачало, и я задремала. Всё же как ни старалась вчера успокоиться, а выспаться толком не удалось. Хорошо контролёр разбудил, толкнув и недовольно проворчав: «У тебя не кругосветный круиз заказан. Проедешь лишнюю станцию, будешь из своего кармана платить».

В зоне досмотра пассажиров едва ли не на зуб попробовали письмо-приглашение, проверив подлинность печатей, а меня саму просветили сканером на предмет припрятанного оружия. И сумку выпотрошили, досконально осмотрев каждую мелочь, даже дневник заставили открыть и потрясти, проверяя, нет ли чего запрещённого между страниц. Безопасность, видите ли! Угроза для высших. Можно подумать, кто-то в здравом уме осмелится им навредить.

Нет, оно как бы понятно, но выводит из себя похлеще выходок Граллы. Мои же вещи! А их лапают все кому не лень. И упаковкой в сумку заново заниматься пришлось. Не хотелось бы потом носить мятую одежду. Я же не в своем мире буду. Дома я, само собой, и заморачиваться бы на этот счёт не стала. И никого это не шокировало бы — подумаешь, не успела привести в одежду порядок, или гладилка сломалась. А в академии придётся учитывать присутствие рядом высших, чтобы не травмировать их тонкую душевную организацию и не оскорбить с детства культивированное чувство прекрасного.

А с другой стороны, вот реально всё равно ведь нечем заниматься в ожидании своих будущих сокурсников.

Интересно, кого ещё выбрали? Может...

— Здесь ждите. Проходите, занимайте места, из зала не выходить.

— Куда садиться будем?

— Наплевать куда, я счас сдохну! Кто ж знал, что в «плавнике» три интервала в духоте и тесноте стоять на ногах придётся.

— Так работяги же на завод ломанулись...

— Вот гадство, все шмотки перерыли! Сволочи!

— Было бы из-за чего морочиться. Не стырили ничего, и на том спасибо.