Белый воин
Шрифт:
Прославленная дружина Седовласа! Гордость Хирмальма! Попасть в эту дружину было огромной честью как для молодого, не нюхавшего моря и крови новичка, так и для закаленного в пограничных боях с тарками ветерана.
Ярл Икер, при всей его громоздкости и туповатом виде, имел острый, как лезвие секиры, ум и осторожность лесного зверя. Его мудрое слово всегда имело вес в Сейме. Не поддержал Седовлас — жди беды. Простой народ любил грозного ярла, он отвечал ему взаимностью, а лоримы побогаче да повесомей — побаивались и завидовали.
Наверное, поэтому его городище являлось самым процветающим по всему побережью. Простой люд стекался под надежные
Творилось что-то немыслимое! Некогда мелкие немногочисленные стаи тарков, постоянно грызущиеся между собой, вдруг объединились в огромную орду. Они шли из запретного Ледяного леса. Словно неудержимый горный поток, орда подступала к пограничным землям лоримов. Если бы не постоянные неоднократные донесения следопытов, уходящих порой далеко в глубь лесов, Икер никогда не поверил бы этим россказням. Сомнения исчезли, когда на хирмальмских дорогах появились длинные колоны беженцев из приграничных районов.
Измученные и перепуганные, они рассказывали истории, холодящие кровь. Из ближайших к границе селищ вообще никого не было. Лишь один тронувшийся умом седой старик, в котором местные друиды узнали Портима, старосту одного из отдаленных рыбацких селищ. От некогда толстого и зажиточного мужа, каким знали его здесь, не осталось и следа. Постоянно трясущийся и бормочущий себе что-то под нос старик вздрагивал от каждого резкого шума.
Его привели жители Тошени, селища, расположенного в трех днях пути от злополучного поселка. Они, как и остальные лоримы, напуганные страшными вестями, пришли в Хирмальм искать защиты.
Всех примет Икер Седовлас, никого не оставит без крова! Только вот продержатся ли пять сотен дружинников, пусть и самых лучших из лоримов, против страшной многотысячной орды? Подмоги из стольного Мирольма и третьего по величине городища лоримов Ульма, откуда вот уже несколько дней нет вестей, ждать не приходилось. Не имели лоримы общего войска, каждый ярл сидел в своей норе, будто морской моллюск в своей хрупкой раковине, думая только о себе. Все предложения ярла Хирмальма по созданию общей большой дружины лоримов поддерживались в Сейме, только дальше разговоров дело не шло. Камнем преткновения в спорах являлся вопрос, кто встанет во главе сей дружины и кому она будет подчиняться. По логике должна была держателю стола — конунгу Мирольма, только многим не хотелось нарушать создавшегося равновесия в силах. Задумавшись об этом, Икер даже сплюнул в сердцах. Вот и дождались у моря бури! Не вышло у мудрого ярла сплотить лоримов в один кулак! Теперь уже поздно об этом думать, оставалось только уповать на Творца да на крепость стен и остроту клинков. Немногие переживут эту зиму, а может быть, никто…
От тяжелых дум оторвал неслышно возникший за спиной шорох.
— Говори, — сказал, не оборачиваясь, ярл Икер.
— Новые беженцы, — проговорил взволнованным голосом сотник Торли, лучший из сотников Хирмальма и старый друг Икера.
— Откуда? Что рассказывают?
Огромный сотник, выше своего ярла на две головы, затянутый в длинную, до колен, кольчугу, которую не снимал, наверное, даже ложась спать, мрачно навис над Икером. Немного запнувшись, тихим голосом ответил:
— Из Ульма.
Новость острым кинжалом полоснула
— Ее среди них нет. Я выслал десяток Альди… — произнес сотник мрачно.
Ничего не ответив и закрыв глаза, чтобы совладать с тяжелым чувством тревоги, разом постаревший на десяток зим ярл отвернулся к морю, подставив свое испещренное морщинами и шрамами лицо соленому ветру…
Неделя пролетела словно стремительная стая воробьев, торопящаяся на соседний двор за угощением, высыпанным в мусорный бак. Первые два дня голодовки прошли в неудачных охотничьих походах. Две ночи подряд Саня засыпал в своей пещере голодным и злым, только чудо-вода из теплого источника кое-как глушила голодные спазмы в животе.
А ведь так хорошо все начиналось! Тем утром, выйдя в первый раз в пошитых ночью обновках, он, довольный чувством тепла во всем теле, спустился с обратной стороны скального гребня. И через несколько шагов натолкнулся на множественные следы рядом с каменными глыбами. Радости не было предела! Будто на вскопанной огородной грядке, валялся повсюду снег вперемешку с землей. Свежие следы парных острых копыт на снегу и земле говорили о скором обеде или ужине. Некоторые из них имели просто необычно большой размер. Это что же за зверюга здесь покопалась? Успокаивало наличие массы следов поменьше, а приглядевшись, можно было заметить и совсем маленькие, как у средних свинок. То, что следы похожи на кабаньи, Саша сразу заметил по характерным двойным параллельным бороздам, оставленным то там, то тут. Да и на растущем рядом стволе дерева виднелись громадные следы разорванной коры на уровне Саниной груди. «Такой монстр нам не по зубам», — подумал он. Зато более мелкие особи как раз подойдут. Осталось только выследить их.
Судя по следам, стадо неизвестных животных кормилось здесь ранним утром и ушло вниз на юго-восток. Приготовив лук и стрелы, принц, недолго мешкая, двинулся по легко читаемому следу, предвкушая скорое насыщение.
После нескольких часов преследования он наткнулся на еще одну небольшую скалу, торчащую, будто одинокий громадный столб, среди поредевшего леса. Вокруг, на протаявшей от ее тепла земле, обнаружились следы совсем недавней кабаньей трапезы. Но самих участников пиршества не обнаружилось.
Короткий серый день катился к своему завершению, а преследуемые Саней животные так и не объявились. Похоже, стадо опережало охотника на целый дневной переход. Хоть по проторенному следу шлось легко, но все же человек не мог поспорить со скоростью передвижения зверей.
От дальнейшего преследования принц отказался. Перспектива остаться на ночь одному посреди леса, как в первый день, его не привлекала. С надеждой подстрелить на обратной дороге «какую-нибудь птичку», неудачливый охотник двинулся к своей пещере.
Вернувшись и сняв с себя двойной слой ставшей за этот день такой тяжелой одежды, Саня искупался в теплом минеральном источнике и лег спать голодным. Благо, не спавши всю ночь с шитьем, а потом весь день идя по кабаньему следу и обратно, он отключился, моментально забыв о всяком голоде.
Следующий день был похож на предыдущий, с той только разницей, что еще больше хотелось есть. Дрожь в руках, слабость во всем теле, боль в голове… Саша упорно разведывал местность и искал хоть какие-нибудь следы, правда стараясь не удаляться далеко от пещеры. Но ничего так и не нашел. Снег на земле и вокруг деревьев лежал девственный, никем не потревоженный.