Белый ворон

Петрова Мария

Джейн нервно посматривала на часы каждую секунду, озираясь по сторонам в поисках единственной белой головы, которая ее сейчас интересовала больше всего. Увидев Дина она, наконец, смогла выдохнуть.

– Почему так долго? И где твой отец?

– Он уехал домой. Не любит долгих прощаний.

– Я не сомневалась, вы нормально расстались?

– Нормально. Я не волнуюсь за него, он в прошлом психотерапевт, он справится.

– Судя по вчерашнему нашему диалогу, я с тобой согласна.

До взлета оставалось пять минут. Джейн и Дин стояли в двадцати шагах

от самолета.

– Ты не со мной?

– Нет, у меня еще есть дела в Питере. Значит так, слушай меня внимательно, Снеговик, – Дин закатил глаза и повернулся к Джейн, – в Америке ты должен звонить мне по любому поводу, что бы с тобой не произошло, ты обязательно обращаешься ко мне, не важно, в каком я часовом поясе. В аэропорту тебя встретят Мия и Мио, они тебе теперь как крестные отец и мать. На следующий день, желательно, тебе появиться в школе. Учишься ты по обмену, хоть это и не важно, все, что ты должен знать о городе я скидывала в чат, ты же читал это?

– Да, конечно! – саркастично произнес Дин.

– Говнюк. Карта тоже там есть. Деньги… ах, да, чуть не забыла! – Джейн порылась в сумке и вытащила оттуда потрепанный блокнот с разными вклейками, картинками, записями, тетрадными листами и прочим. – Это мой путеводитель. Я заполняла его три с лишним года, пока жила в Калифорнии, там все вплоть до аптек и магазинов, где продается голландский сыр. Не вздумай потерять, голову оторву!

– Ясно… спасибо.

– Не за что. Карта, – Джейн дала Дину кредитку, – там деньги, которые тебе понадобятся на проживание, можешь брать у Васиковских. Хотя нет, лучше не бери, а то они меня из Питера достанут. Ну, все, удачи.

Удачи. Как можно желать удачи перед отлетом в другую страну! Джейн, ты неповторима.

***

Нечто вдохновляющее и прозаичное представлял собой Уилл Блексмит, усердно пишущий в рваных тетрадях, бегло читая учебник.

В Старбаксе пахло кофе. Тут так всегда? Людей было мало, в основном гуляющие пары или друзья заходили, чтобы купить кофе или какой-нибудь выпечки и, не задерживаясь ни секунды, улетали прочь, вдогонку упущенного лета.

Уилл поднял глаза на Бет.

– Ты не написала ни строчки, – сказал он, грызя ручку и смотря в тетрадь Бетти и на нее саму.

– Я знаю, – Бет достала холодными руками из рюкзака черный блокнот со свежими наклейками по углам и открыла. Исписаны были всего две страницы, но так, что пропечатывалось на двух следующих.

– В таких ведут дневники.

– Это и есть дневник.

– Тебе еще кофе надо?

– Да, наверное. И возьми в стеклянной кружке! – оборвала Уилла Бет, пока он выходил изо стола. Бетти не хотела разбираться, значил этот взгляд беспокойство или странность.

Под тетрадями и учебниками завибрировал телефон. Бетти быстро взяла трубку.

– Бет, где ты? Почему тебя нет дома? Ты еще в школе? Пять часов вечера!

Это была мама. Это и так понятно.

– Мама, – раздраженно протянула Бет, – я в кафе на Мей стрит. С Уиллом Блексмитом.

Не хотела она говорить.

– Почему не позвонила?

Могла бы написать, я бы ответила, в любом случае.

– Я знаю, но я же не маленькая.

– Но ты моя дочь. – Мама сделала глубокую паузу, – Поговорим дома, Элизабет. Во сколько тебя ждать?

– К шести, наверное. Если задержусь, то позвоню.

– Постарайся не забыть.

– Ладно, – Бет сбросила трубку, в этот момент Уилл поставил перед ней высокую кружку, как обычно украшенную сверху пенкой с замысловатым рисунком и сел напротив.

– Сколько ты выпиваешь за день?

– Обычно не пью, у нас кроме зерен ничего нет, а я их терпеть не могу, да еще и мама варит его горьким и густым.

Уилл посмеялся.

– Тебе помочь с чем-нибудь?

– Нет, я не хочу это делать, – Бетти закрыла блокнот, в котором было написано лишь число и первое слово.

– Ладно. Я почти все сделал. Придумай, куда хотела бы еще сходить.

Бетти уже второй день испытывала то непривычное чувство, которое другие девочки в ее возрасте уже не замечают. Не любовь и не влюбленность, ни в коем случае, чувство странности, неопределенности, дискомфорта среди людей, выталкивающее привычное состояние и встающее выше всех. На нее постоянно оглядывались баскетболисты, девочки не смотрели в глаза, но люди мало когда волновали Бетти, ее больше волновало то, что она вторые сутки находится под ненавязчивой, но все же некой опекой мальчика. Этого никогда еще раньше не было, может, поэтому все слишком мутно и непривычно? Вчерашний поход в Макдональдс стал началом для этого, Бет не успела уловить момент, когда Уилл понял, что она не неприступна, что она умеет общаться с людьми. Еще напрягало то, что он воспринимал ее как человека. Одни смеялись над болезнью, вторые недооценивали, относились как к поломанной кукле. Уилл был первым, кто не смотрел на Бет из-под пленки рака. Может, эта та самая черта всех спортсменов – не обращать внимания на недостаток?

– Может, книжный?

– Ты же вчера была в библиотеке?

– Ты спросил, я ответила. Кстати, ты же на машине, тысяча метров туда, тысяча метров обратно, ничего сложного.

– Ну, если уж на то пошло…

Уилл был неприятно удивлен, смотря на то, как Бетти скидывает в корзинку дорогую канцелярию и блокноты по тридцать долларов, докидывая дизайнерской бумагой.

– Не знал, что ты занимаешься журналингом.

– Чем?

– Заполнением дневников и декорацией. Скрапбукинг это еще называется.

– О, нет, я не занимают этим. Просто люблю блокноты и канцелярию. У меня к тебе соответствующий вопрос: откуда ты знаешь журналинг и скрапбукинг?

– Моя сестра этим занимается.

– А сколько твоей сестре?

– Двадцать два. Она живет в Лас-Вегасе с мамой.

– С мамой?.. так ты живешь только с отцом?

– Они не в разводе, просто мама уехала туда по работе, а отец не захотел переезжать.

– И как давно она там?

– Полгода, – со вздохом ответил Уилл, – я не хочу думать, что она там корни пустила или что-то еще, но последние два дня меня это напрягает.