Белый ворон
Шрифт:
Я не “Сотби”, который мечтать не может о моих трудовых свершениях со многими нулями – до того реальная обстановка на папе-родине способствует этому бизнесу. И дурных воплей при продаже никогда и ниоткуда не возникнет. Крадеными шедеврами не торгую из принципа. А зачем? При отношении к культуре в нашем обществе этого и не требуется.
Сегодня экскурсионная шара по поводу санаторных отдыхающих уже в прошлом, а загонять население в музеи с помощью дубин никто не догадался. Кто в этих музеях бывает? Может, они скоро немного перепрофилируются и в сокровищнице живописи Южноморска какой-то меценат, вроде Гуся, бар откроет, чтобы музей на плаву был.
Интересная идея: каждый, кто потопает в бар, должен купить входной
При желании здесь можно и салон организовать. Естественно, исключительно для удовлетворения культурных потребностей населения. Видите замечательное полотно “Нимфа в объятиях Пана”, если хотите, можете сами на время Паном стать. А вы уже пан, господин то есть, сто раз пардон, но наши нимфетки все равно наготове. Хотите таких умелых, как на гравюре Хогарта? Или требуется что-то вроде “Юдифи в палатке Олоферна”? Только просьба не трогать холст руками и учесть – нынче невинность живой Юдифи вам в полторы штуки зелени станет. Что поделать, цены на произведения искусства растут постоянно, а триста долларов за нетронутую девочку – такое два года назад было. Сами догадываетесь, с тех пор наш уровень жизни донельзя повысился, потому и привозные бабаны вдвое дешевле отечественной клубники. Это в Америке доллар – деньги, а у нас сами понимаете. Так что заказать изволите? Будет сделано, а пока насладитесь искусством нашей танцовщицы, выступающей точно в таком виде, как “Фрина на празднике Посейдона” с полотна Семирадского.
Не знаю, что там у них будет со всеми этими Фринами, Клеопатрами и прочими венецианками отечественного разлива по брюлловским мотивам, но Игорева бабанька с геммой не продешевила. Даже наварила на доверчивом Бойко. Еще года три назад она бы максимум десятку за амура клянчила. Кому, скажите, этот амур нужен, кроме меня, естественно? Никому. Вон таможенники понавытаскивали из лоховских чемоданов ценные иконы и другие вещи, попутно объясняя без переводчиков: это раньше вы могли все, что угодно, тащить от себя в Белоруссию через Украину на Туркмению. Теперь мы вам заграница. Такая, как Австралия или даже Эстония. А потому ваша фамильная айка вовсе не наследство сыну, эмигрировавшему в Козлодойск по распределению после техникума, а самая настоящая контрабанда. Изымаем икону, согласно закону. Можете подавать жалобу в Международный суд в Гааге…
Ну изъяли, а что дальше? Склады таможни антиквариатом забиты под завязку, некуда складировать другую контрабанду в виде безакцизного ящика водки и сомнительных “Самсунгов” рязанского производства в районе Бердичева. Таможенники визжат громче контрабандистов, у которых они отобрали антикварную контрабанду: куда девать эту прорву досок, картин и прочих подсвечников?
Как куда, безвозмездно передавайте в музеи и церкви, мудро советует им папа-импотент. Только нехай музеи с церквами предварительно гонят налог на добавленную стоимость добра по поводу моего хронического нестояния. С деньгами у папы напряженка – армия скулит, врачи воют, энергетики без света сидят,
Хорошо, давайте я вам оплачу, уже согласен. Почем сегодня прибавочная стоимость на контрабанду? Ладно, заверните. Прибавлю еще десять процентов в виде премии за хроническую глупость папы. Нет, “спасибо” мне не надо, я за папины маразмы еще двадцать лет назад был готов пансион положить, однако идеальные условия для работы, в отличие от прочих граждан, он тогда создавал мне совершенно бесплатно. С помощью дефективных инструкций, исходивших из Министерства культуры. Вроде той, что запрещала музеям давать больше пятисот рублей пусть даже за картину Тициана, это не говоря уже о так называемых культовых предметах, которые комки не брали на комиссию.
Зато я очень даже брал и про себя говорил: благодарю, дорогой придурковатый папа, за отсутствие конкуренции с твоей стороны. И сейчас беру, по старой памяти. Амур – ведь в конце концов где-то возле божков отирался, значит, вполне предмет ненужного нам культа. А теперь нам культы эти срочно потребовались? Извините, дорогие атеисты, культовые причиндалы мне нужнее. Я их приобретал в те годы, когда из ныне чудом уцелевших контрабандных икон сбивали кормушки для коров. Хотя, если честно, “Амур у ручья” вряд ли пополнит мою личную коллекцию.
Зато знаю, кому он точно пригодится, а сведения, раскопанные Студентом, увеличат стоимость геммы минимум на пятьдесят процентов. Представляю, какую радость подарю клиенту не только с помощью амурных видов в изобразительном искусстве, но и сопутствующим рассказам о его происхождении. Уникальная вещь, предельно откровенно поведаю своему пациенту, раньше украшала Палаццо Дожей, у мадам Наполеонши купить ее башмалы не хватило, зато у генерала Хитрово нашлось лишних пару копеек. Кстати, гемма когда-то принадлежала Рубенсу, а потом лорду Гамильтону, пока не досталась господину Лалеману. Вы еще не созрели? Ладно, поведаю о главном. Палаццо Дожей с Лалеманами – тоже еще событие, зато эта гемма хранилась на даче самого Лемельмана, врубаетесь, кто ее имел? Основатель самой первой пирамиды всесоюзного значения, рядом с которой “МММ” может показаться горкой в детской песочнице.
Клиент, конечно, обрадуется не только таким рассказам, но и самому главному. Он ведь откровенно признался – основное для него в произведениях искусства, чтобы они были небольших размеров. Я так себе понимаю, чемодан с коллекцией постоянно под его рукой, гемма “Амур у ручья” много места в нем не займет. Это не статуя “Леда и лебедь”, изваянная с молчаливого согласия Дюка одним выдающимся скульптором, пропившим свой талант задолго до начала создания этого двухтонного шедевра, главным достоинством которого является постамент.
В офисе меня ждал очередной сюрприз. Возле двери моего кабинета сидела госпожа Ланда. Очень давно, когда мы расстались, я уговаривал себя – это к лучшему. Мне не доведется видеть, как под напором лет расплывается ее точеное тело, выцветают голубые глаза, тускнеют золотистые волосы. Однако судьба свела нас снова, и, только глядя на нее, я окончательно понял, как изменился сам за ушедшие годы. Оленька, милая, мне не нужно от тебя никаких благодарностей, и те чувства, которые я испытывал по отношению к тебе, давно сгорели в коротком пламени мгновенно прожитых долгих лет. Просто я отдаю долги оставшемуся в прошлом парню, которому по-настоящему обязан, выдерживая таким образом давным-давно выбранную линию поведения. Я привык платить даже по самым мелким счетам, твердо усвоив – все крупные неприятности начинаются из-за небольших глупостей. И, быть может, только поэтому продолжаю оставаться на плаву, а самое главное – в списке живых.