Белый Ястреб
Шрифт:
Лаамтора презрительно глянула на младшую сестру и, закатив глаза, протянула мне ладони. Хватило одного взгляда, чтобы понять, что Ярана не врала: вся кожа на ладонях была покрыта мозолями.
? Под рукавами синяки? ? спросила я.
? Ма-ам, ? она протянула, но на помощь вновь пришла Ярана:
? Ага! Здоровущие! ? Она развела руками в разные стороны, как бы показывая масштаб проблемы, Лаамтора огрызнулась:
? Предательница.
Но я не смогла скрыть улыбку:
? В таком случае… нам нужен учитель получше?
? Что?
?
? Давно ты занимаешься?
? Неделю.
? Нравится?
? Лучше, чем занудные уроки леди Физильи в библиотеке.
Я усмехнулась:
? Неудивительно.
? Ты что, совсем не злишься? ? Казалось, Лаамтора растерялась, но я лишь пожала плечами:
? На то, что ты нашла себе дело по душе? Ничуть. Завтра назначим тебе личного учителя. Идет?
? Идет…
Я едва заметно кивнула в знак соглашения, и девушка тихо спросила:
? Как отец?
? Без изменений, девочки… мы должны радоваться, что ему не становится хуже. Думаю, в его состоянии это уже победа.
Лаамтора закусила губу и скрестила руки на груди, Ярана оторвалась от моих волос и воскликнула:
? Мамочка! Я сказала папочке, что Рикерт ушел за волшебным цветком, который ему поможет.
? Умница, Ярана. Ты все правильно сказала. ? Я притянула ее к себе, и она уткнулась мне в бок.
? Рикерт же придет, да, мам? ? Она подняла на меня глаза, ожидая только одного ответа, и я не смогла ничего ответить, кроме:
? Обязательно, дорогая…
Но Лаамтора воскликнула:
? Не лги, мама! Не обманывай ни себя, ни нас! Просто признай, что его уже нет, пожалуйста!
? Я понимаю твою боль, Лаамтора! Вы с братом были очень близки. ? Я сглотнула и набрала в грудь побольше воздуха. ? Но найди в себе мужество дать теплоту другим, кто нуждается в ней больше, чем ты. Хотя бы самым близким.
Она вздернула подбородок, и я увидела блестящую дорожку на ее щеке. Затем еще и еще одну. Затем Лаамтора вскочила.
? Милая, ? я ее позвала, но девушка уже выбежала в коридор. Стражники бросились за ней, но я расслышала хриплое:
? Не ходите за мной!
Я закрыла глаза. Сложный возраст, сложный период, сложные решения… хотелось верить, что все образуется, особенно когда у меня под боком утирала сопливый нос нежная и ласковая девочка:
? Она просто вредничает, мамочка. Она придет.
? Конечно, придет, милая. Уже поздно, ? я вздохнула. ? Пойдем, я тебя провожу?
Мы шли по коридорам замка и разглядывали странные тени, что бросало пламя факелов на каменные стены, придумывали названия страшным монстрам, на кого походили эти причудливые образы, забывая о том, что не менее реальные блуждали в пустыне.
Но милой девочке Яране не нужно это знать. Ей нужно понять лишь, как пахнет ночь, какой вкус у свежего и слегка влажного воздуха и какая на ощупь
Она радовалась, что мы рядом, что уже темно, а мы еще не спим, и что завтра непременно наступит и принесет счастливые вести. Что мы снова все вместе будем рядом, Ларс поправится, монстры укроются по норам, и солнце продолжит светить ярче прежнего.
И чтобы хоть на кроху приблизить этот миг, я должна была использовать еще одно старое, но, я надеялась, верное средство.
***
Ларс целовал страстно, неприкрыто выражая свое желание на виду у всех. Жители ликовали. Бросали шапки в воздух, цветы и зерна в честь рождения нашего сына, Рикерта. Теперь будущее Цельного мира было спасено: Ларс оставил наследника, силы Жизни и Порядка, наконец, соединились крепко-накрепко и навеки.
Я впервые показалась на людях после родов и первой декады восстановления. Меня это тяготило, но Ларс настоял: замок истосковался по королеве. Народ меня любил, ждал моего мягкого слова, если Ларс проявлял строгость, и порой я принимала сторону людей, внимая простым человеческим просьбам. Ларс же, в противовес, становился черствым. Его мягкосердечие сменилось расчетливостью, сила Закона расцветала не по дням, а по часам. Но я его понимала: чтобы вернуть замок в прежнее состояние за короткие сроки, нужна и холодная голова, и крепкая рука. Порой я смотрела на него и узнавала себя, когда занимала трон амазонок. Ностальгия теплом разливалась по телу, но это быстро проходило, стоило мне взглянуть на мужа.
Как только мы узнали о беременности, он изменился. Стал жестче с народом (и имел на это полное право, конечно же), и мягче со мной. Мог просто ворваться в покои, положить руки мне на живот и целовать страстно, до изнеможения, что мне приходилось улыбкой прерывать его порывы. Или Рикерт, чувствуя страсть отца, начинал проявлять ревность. Все чаще Ларс приносил маленькие подарки ? полевые цветы и милые безделушки, что я терялась, не зная, как реагировать, ожидала подвоха, а он брал меня за руки и вел на прогулку по частично восстановленному саду или в изменившийся лес.
? Ларс, давай потом продолжим? ? Я мягко отстранилась, чувствуя его ненасытность, да и люди меня все же смущали. Я согласилась на праздничный ужин, но намеревалась уйти при первой возможности к моему малышу.
? Как скажешь. ? Он улыбнулся, поднял правую руку, требуя тишины, а затем провозгласил: ? Да начнется пир в честь нашего первенца, славного принца Рикерта!
В центре стола соединились кубки, я пододвинула поближе блюдо из индюшки, но не дотронулась: аппетит пропал после родов, и прислуга зачастую буквально силком заставляла меня есть. Сейчас же я могла спокойно отказаться.