Беовульф (Сборник)
Шрифт:
Ойген, которого никто не заметил, бегом устремился вслед экипажу, в котором увезли милорда. Хорошо, что здесь город – повозки ходят медленно!
Карета остановилась неподалеку от окраин. На сонной тихой улочке, застроенной домами горожан со средним достатком. И задержалась надолго.
Ойген ждал. И смотрел в оба глаза, как и приказал ранее милорд.
Германия – абсолютная самодержавная монархия. Для управления страной кайзеру Вильгельму вполне достаточно Имперского совета и огромного штата чиновников, начиная от рейхсканцлера,
Разумеется, что в подобных обстоятельствах политическая деятельность не могла приносить ощутимых плодов, хотя получившие в последнее время большую популярность демократические течения плодились, как на дрожжах. Большие и маленькие партии возникали и умирали: «Новое Отечество», «Совет духовного труда», Германская рабочая партия, «Универсальный союз», «Nova Vaconia», «Кольцо Зигфрида» (гм…), «Свободное объединение социальных учащихся» – всего около полусотни организаций более или менее демократического характера.
Некоторые чересчур вольнодумные партии запрещались – специальный закон, призванный бороться с социалистами и коммунистами, был издан еще в 1887 году. Одновременно с этим кайзер отлично помнил, какие немыслимые трудности испытал его кузен, русский царь Николай II Романов, когда в 1905 году в Российской империи случилась революция, подавленная с огромным трудом и немалыми жертвами. Ничего подобного в своей стране государь Вильгельм терпеть не желал, а потому самые радикальные революционные объединения подвергались гонениям, отвечая монархии террористическими акциями, подстрекательством к забастовкам и мятежу, вместе с непрекращающейся пропагандой в пролетарской среде.
Чтобы поддерживать активные действия, запрещенным политикам требуются деньги. Много денег. Золото нужно для покупки оружия, динамита, печати листовок и газет, организации помощи арестованным полицией собратьям и, само собой, для содержания руководства партий, целиком отдавшемуся делу установления в Германии демократического конституционного строя по примеру САСШ. Сейчас в Европе семнадцать монархий и всего три республики – Франция, Швейцария и Португалия – так давайте же поднимем красное или черное знамя, равно символизирующие свободу, грянем хором «Марсельезу» и взойдем на баррикады! Смерть тиранам!
Деньги. Деньги! Снова и еще раз деньги!! Ради великого дела освобождения народов от монархических оков можно и нужно пожертвовать всем. А в крайнем случае – экспроприировать средства у тех, кто ими обеспечен в достатке, но делиться не желает.
– Вы понимаете мою мысль, лорд Вулси?
Похититель, ничуть, впрочем, на пролетария не походивший, прочел эту краткую лекцию отнюдь не случайно. Надо было дать понять заносчивому иностранцу, что партия конституционных демократов не шутит. Если господин Джералд состоятелен, то почему бы означенному Джералду не передать германскому народу, который представляет сейчас его собеседник, принадлежащие оному народу сокровища?
– Откуда вы узнали? Узнали о кладе? – упавшим голосом вопросил милорд, когда господин демократ закончил свой обстоятельный рассказ. – Кроме моих друзей о нем никто не знал… И как вы нашли меня?
– Очень просто, – снисходительно
– А если я не соглашусь отдать клад?
– Хм… Я был уверен, милорд, вы разумный и думающий человек. Напомню несколько недавних эпизодов нашей борьбы. Покушение на имперского протектора графа фон Гайзенау, убийство начальника полиции Дрездена, взрыв кареты принца Макса Баденского, который, увы, уцелел. Смерть управляющего военным округом Тюрингии, гибель от пули террориста генерала фон Ратта, затопленная яхта наследника трона… Продолжить? Наша партия составляется из весьма решительных людей.
– Цель оправдывает средства?
– Да. Если бы вы своими глазами наблюдали, как в Эссене увозят в госпиталь для нищих потерявшую сознание от истощения мать семерых детей, отца которых облило на металлургическом заводе струей расплавленной стали, то не стали бы зубоскалить. Я тружусь для этих людей.
– Возьмите деньги, которые я вам предложил. Четыреста тысяч фунтов – гигантская сумма!
– А вы на следующий день заявите в полицию, будто чек вырвали у вас силой? К тому же я не склонен вам доверять, сэр. Вы, как видно из полицейских докладов и газет, человек очень твердый, ни перед чем не останавливаетесь. Мне это симпатично, но… Итак, где сокровища?
– Постойте… Если аббат сообщил вам о кладе, не просил ли он… О другом? Просьбе, обращенной лично ко мне или меня касающейся?
– Ах да! – отмахнулся конституционный демократ. – Какие-то рукописи, которые вы довольно беззастенчиво позаимствовали из монастыря. Давайте условимся: снимите с них копии и отправьте аббату его бумаги почтой. Или вообще оставьте себе. Меня интересует ваша рейнская находка и ничего более.
– Нет. Берите деньги. Клянусь честью, я не стану обращаться к властям. Если угодно – могу увеличить сумму отступного до… до миллиона фунтов. Пять миллионов долларов. Два с половиной миллиона рейхсмарок или четыре миллиона золотых русских рублей! И на том расстанемся.
Собеседник несколько удивленно крякнул, вынул из кармана пенсне, протер, вернул обратно.
– Любопытно… Какие гарантии?
– Мое слово, пускай вы и не хотите верить. Четыре чека по двести пятьдесят тысяч каждый. Обналичите немедленно или переведете на свои счета – у вашей организации обязательно должен быть счет где-нибудь в Швейцарии или Нидерландах. Из состояния семьи, до смерти отца, я могу свободно распоряжаться только пятью миллионами фунтов. На оставшиеся четыре я сумею не умереть с голоду, уж поверьте.